– Черт, ни за что бы не согласилась занять его место, даже за воз самородков, – сказала кухарка, чей заработок в двадцать пять шиллингов в неделю считался хорошей платой.
Тем временем в гостиной Майк рассказывал дяде с тетей о том, какой хороший парень этот Альберт.
– И такой умный! Не представляете, сколько всего он знает.
– Хм-м. Не сомневаюсь, – подмигнул ему полковник. – Юный Кранделл довольно неотесан, зато смышлен и прекрасно ухаживает за лошадьми.
Его жена фыркнула, представив запах сена и конского навоза.
– Не думаю, что разговоры с Кранделлом можно назвать поучительными.
По безмятежному озеру медленно вытягивались тени. Над поверхностью воды тихо переливались доносящиеся из розария звуки вальса «На прекрасном голубом Дунае». Чрезмерно восхваляемые розы уже не представляли интереса для обсуждения. Полковник с парой-тройкой избранных мужчин устроился под плакучим вязом, захватив виски с содовой, а миссис Фитцхуберт, как могла, удерживала остальных собравшихся вместе с помощью лимонада.
– Проклятье, уже пять. – Майкл неохотно вытащил длинные ноги из-под стола. – Я обещал тетушке, что покажу мисс Стэк розарий перед ее уходом.
– Стэк? У которой ноги как бокалы для шампанского?
Майк понятия о том не имел – конечности мисс Стэк его не интересовали.
– Видел, как она сегодня выходила из экипажа. Кстати, конюх сказал, что полицейские опять рыскали у Висячей скалы.
– Боже мой! – воскликнул юноша, снова садясь. – Зачем? Обнаружили что-то новое?
– Если бы! Вот что я скажу: если ни парни с Расселл-стрит, ни черный следопыт, ни чертовы собаки не могут их найти, то чего нам волноваться? Лучше прикончим бутылочку. Столько людей уже там заблудилось за все время!.. Как по мне, дело кончено.
Майк глядел на блестящий овал озера.
– Как по мне, так это еще не конец, – медленно отозвался он. – Каждую ночь я просыпаюсь в холодном поту, думая, живы ли они, умирают ли от жажды прямо в эту минуту где-то на проклятой скале… пока мы тут с тобой сидим и пьем холодное пиво. – Услышь сестры Майкла низкий, охваченный страстью голос, так сильно отличающийся от его привычно спокойной и отрывистой речи, они вряд ли бы узнали по нему брата, который дома если и вел с кем-то доверительные беседы, так разве что со стареньким кокер-спаниелем.
– Тут-то мы с тобой и различаемся, – кивнул Альберт. – Послушай моего совета: чем скорее ты обо всем этом забудешь, тем лучше.
– Я не могу, я никогда не забуду.
Белый лебедь, до сих пор стоявший на листьях кувшинок, теперь решил вытянуть одну розовую лапу, затем другую и улететь на другой берег озера. Двое молодых людей молча наблюдали за его полетом, пока он не скрылся среди камышей.