Единственным обитателем колледжа, не проявившим интереса к отъезду мисс Ламли, была Сара Уэйборн – она провела день, бродя по территории школы с книгой. Пораженная тем, что девочка становится все бледнее, Мадемуазель попросила миссис Эпплъярд послать за доктором Маккензи. После случая в гимнастическом зале Диана обнаружила в себе необычайную новую силу: она больше не боялась личного гнева миссис Эпплъярд, потерявшего свою мощь под влиянием безликого гнева небес. До среды, когда учениц распускали на пасхальные каникулы, оставалось всего пять дней. После этого она будет лежать в объятиях Луи, и воспоминания о колледже Эпплъярд покажутся лишь дурным сном.
За ужином Розамунд уловила внезапную улыбку Мадемуазель над тарелкой с ирландским рагу и верно догадалась о ее мыслях. Без очаровательной французской учительницы жизнь в колледже станет невыносимой. Она подумала: «Зачем я здесь, среди этих глупых детей?» – и решила, что на Пасху попросит родителей забрать ее из школы навсегда.
Не только Сара Уэйборн, но и миссис Эпплъярд нуждалась в медицинской помощи. За последние недели директриса сильно потеряла в весе, и широкие шелковые юбки обвисли на ее массивных бедрах. Дряблые щеки то бледнели и впадали, то приобретали тускловато-красный оттенок и раздувались. «Будто оставленная на солнце рыба», – Бланш шепотом говорила Эдит. Девочки хихикали в тени Афродиты, глядя, как суровая дама медленно поднимается по лестнице из холла. На полпути к первой площадке миссис Эпплъярд заметила Минни с подносом и злобно спросила:
– У нас тут что, немощные?
Минни, в отличие от кухарки и Элис, никогда не боялась хозяйки.
– Ужин для мисс Сары, мэм. Мадемуазель попросила принести девочке чего-нибудь – малютка плохо себя чувствует.
Когда Минни подошла к двери в комнату Сары, ее окликнула миссис Эпплъярд, направлявшаяся в свою просторную спальню прямо над кабинетом, чтобы лечь спать пораньше.
– Скажи мисс Саре, пусть не гасит свет – я зайду поговорить с ней.
Сара сидела в кровати при тусклой газовой лампе, ее густые волосы были распущены и спускались по узким плечам. Выглядела она, как показалось Минни, почти симпатичной из-за лихорадочного румянца и блестящих темных глаз.
– Смотрите, мисс, вот вам отличное вареное яйцо по специальному указанию Мадемуазель. Желе и сливки я сама стащила для вас с обеденного подноса мадам.
Тоненькая ручка высунулась из-под одеяла.
– Уноси. Я к этому не притронусь.
– Ну же, мисс Сара, что за детские глупости! Вы большая девочка, сколько вам уже, тринадцать?
– Не знаю. Даже мой опекун не в курсе. Иногда мне словно век.