– А как поживает мисс Ирма? Нам так ее не хватает!
Майк признался, что не видел ее в городе, но, судя по всему, во вторник она отплывает в Англию. При этих словах на лице миссис Катлер отразилось искреннее беспокойство. Едва гость ушел, мистер Катлер, восприимчивый, как и многие люди, живущие в близком контакте с природой, спокойно заметил:
– Я-то считал, что между ними что-то есть. Очень жаль!
Его жена вздохнула.
– Ушам своим не поверила, когда он заговорил таким равнодушным тоном о моей бедной девочке.
В сумерках Майк направился к озеру, где сухой перестук камышей и голые ивовые ветви, прикрывающие небольшую бухточку (летом служившую тенистой стоянкой для плоскодонки), наполнили его тревожной меланхолией. Лебеди исчезли, от водяных лилий остались только темно-зеленые листочки на мрачной поверхности. Дуб, под которым летним днем Майк видел пьющего воду лебедя, тянул голые ветки к небу. Вдалеке слышался шум ручейка, стекающего из леса под деревянным мостиком. Его звон лишь подчеркивал неподвижность и тишину бесконечного дня.
Закончив ужин, Майк взял керосиновую лампу, всегда висевшую в боковом проходе, и под мокрым снегом пошел в конюшню. В комнатке Альберта горел свет, в ожидании гостя ботинок держал маленькое окошко открытым. На столе стояла бутылка виски и два стакана.
– Извини, здесь негде разжечь огонь, но грог поможет согреться, а еще кухарка сварганила нам сэндвич. Угощайся.
Майк ощутил атмосферу гостеприимства и даже комфорта, неведомую в гостиной его тетушки.
– Будь ты женатым мужчиной, – сказал он, усаживаясь в сломанном кресле-качалке, – тебя бы называли радушным хозяином. Так пишут в женских журналах.
– Люблю удобно устроиться, когда есть возможность – если ты об этом.
– И не только… – Ему о многом хотелось поговорить, но Майк не знал, с чего начать. – Надеюсь, однажды у тебя будет собственный дом.
– О, вот как? Я быстро бы убежал, Майк, даже если бы хватило денег на то, чтобы остепениться и завести детишек. Как тебе городская жизнь среди важных шишек, нравится?
– Вовсе нет. У тетушки на уме лишь одно – устроить очередной отвратительный вечер в мою честь. Я еще не сказал им, что через неделю или две поеду на север, наверное, в Квинсленд.
– Вот там-то я толком и не бывал, если не считать порта в Брисбене и тюрьмы в Тувумбе… ну, туда я загремел всего на одну ночь.
Майк с нежностью посмотрел на красно-коричневое лицо друга в мерцании свечи, и оно было куда честнее, чем лица его кембриджских друзей, которые тратили кучу денег на портных и ни разу не проводили ночь за решеткой.