Хозяин одобрительно двигает бровями, посматривая на вращающуюся свинину.
– Я и прозу пишу, но это другое… Как тебе объяснить. В прозе я касаюсь и небес, и тартара. Одновременно. Это очень грустно. А я, честно говоря, не хочу никого огорчать. Поэтому я бросил прозу. Теперь только стихи, тем более на них не нужно тратить время. Они у меня за одну секунду сами в голове пишутся. Слушай, дай-ка мне хлеба!
Хозяин протягивает буханку, размеченную ножом на доли.
– Из моей деревни!
– О… Вот это хлеб! – крутит головой гость, отломив ломоть. – Настоящий. Не пена. Я не есть его хочу, а вдыхать! Вот тебе что пахнет – запах или вкус?
Хозяин как будто что-то вдруг понимает. Резко оборачивается. Решительно протягивает руку:
– Михалис!
– Апостолис! – представляется в ответ гость.
Звонит телефон, Михалис отвлекается на заказ. Доставка. Пакует в термосумку контейнеры с картошкой, мясом, салатом, кладет пару пива. Его помощник берет адрес и уезжает.
– Я все про себя знаю, – продолжает гость, дождавшись, пока хозяин освободится. – Смотри. Я толстый. Одышлив, как мопс. Мал ростом, лопоух. Ну и что. Зато я странник. Тебе знаком кочевой дух? Вот я люблю, например, Францию.
– Бывал в Париже? – интересуется Михалис задумчиво.
– Не. Я как скиф. Странствую только в пределах своей страны. Но я знаю одно кафе-бистро в Новой Филадельфии, сходишь туда – и не чувствуешь себя обделенным. А! Главное забыл сказать – у меня три сердца! – Для наглядности Апостолис широко растопыривает три пальца на правой руке.
Михалис озадаченно молчит.
– Сейчас объясню. Женился я всего один раз. И еще у меня есть два друга, с которыми я вместе с пятилетнего возраста. Потом, – сделав глоток вина, продолжает Апостолис. – Вот я не очень умен. Это факт. Экзамены сдал плохо, в институт не поступил. Многое в этой жизни мне непонятно. Но! Я точно знаю, что хочет мой мозг. Однажды я был в командировке на Санторини. Зимой. Погода была так себе. Ветер сырой, холодный, шумный. Резал ухо, как фальшивая нота. Я пошел в кафе на набережной, там, конечно, никого. Я один. Официантка была почему-то чернокожая. Странно. Я заказал свой любимый коктейль. Завернулся в шерстяное пальто, смотрел на штормовое море и пил «Маргариту», ел оливки и сыр. И это было именно то, чего хотел мой мозг.
– Э, опять вы о еде? – смеется, заходя в таверну, помощник Михалиса. – О политике бы поговорили. Или вон о спорте. Сегодня наши баскетболисты выиграли.
– А это не о еде, – серьезно возражает гость. – Это вовсе не о еде. Это о том, как устроен наш мир.
Михалис снимает с шампура свинину, заворачивает в бумагу несколько больших кусков, осыпает их картошкой, прихватывает графин с вином, несет на стол Апостолису.