В другой секции папки оказались гораздо новее, и хранились в них личные дела нынешних учеников школы. Странно, правда, что не в сейфе, но Ваня уже убедился, что современной эта школа в некоторых аспектах точно не является. Рука уже потянулась к папкам с именами Софии и Валерии, но Ваня остановил себя. Ничего нового он там не найдет, а вот подозрения вызвать может. Это в архивы наверняка никто не лазит, а сюда директор, поди, частенько заглядывает, вдруг заметит? Эти старые параноики, не пользующиеся компьютером и микроволновкой, такие патологически внимательные…
Ваня копался и копался в шкафу, но нужные папки так и не находились. Вообще не было никакой старой информации, все сведения только о нынешнем пансионате. Зато мертвый взгляд вороньего чучела неприятно сверлил затылок, будто дохлая птица следила за ним, осуждала, на подкорку мироздания записывала все его действия, и Ваня, не самого робкого десятка человек, то и дело дергал плечом, инстинктивно пытаясь сбросить с себя раздражающий взгляд.
С чего вообще он взял, что здесь могут храниться данные почти семидесятилетней давности? Даже если и остались какие-то бумаги, то они наверняка лежат в темном затхлом подвале, выполняющем роль архива. Ваня уже почти отчаялся, когда наконец в одной из секций в лицо ему пахнуло затхлостью и немного – сыростью. Так пахнет старая бумага, хранящаяся недолжным образом. И действительно: на пожелтевших от времени папках с разводами выцветшей ручкой были подписаны года, начиная с 1946 и заканчивая 1956. Время существования интерната для детей, оставшихся без родителей после войны.
Позволив себе тихий победный клич, Ваня принялся искать нужные папки. Саша говорила, что учительница повесилась в 1951 году, но он решил прихватить на всякий случай по два года до и после. Едва ли ошибка закралась в газету, а вот положить бумажку не в ту папку могли запросто. Однажды в поликлинике, когда он еще ходил в обычную государственную, регистратор с ног сбилась в поисках его карточки. А оказалось, кто-то запихнул ее вместо 1982 года в 1984, омолодив его на два года.
Ваня еще раз осмотрел кабинет, убеждаясь, что не нарушил обстановку, все вернул на место, подхватил увесистые папки и направился к двери, но открыть ее не успел: в коридоре послышались голоса, один из них принадлежал Саше. И если она ведет себя так громко, значит, делает это специально, чтобы он услышал. Стало быть, идет не одна, а с директором.
Ваня в панике огляделся. Кабинет хоть и выглядел большим и захламленным, но спрятаться здесь человеку его комплекции было решительно негде. Не за штору же становиться!