— Третья, значит веха. Работала я тогда, уже после третьих родов, на стройке, штукатуром-маляром. На стройке мужиков и баб полно. В какие-то моменты нарывалась на пикантные ситуации, когда какой-нибудь электрик или сантехник, ставил раком маляршу и шпилил её, не замечая других. Ко мне так же поначалу приставали мужики опытные, парни безусые, но я честь берегла. Мужу не изменяла. Хотя догадывалась, что он у меня ходок налево. Поразмыслив, поняла, что случайный секс на стороне, не повод для длительных интрижек мужа. Наоборот меня заводила мысль, что вместо моего образа, он представляет сучку-интриганку, старается применить к образу все свои тайные желания, которые он стесняется мне предложить открыто.
В юности, узнав об онанизме, доводила себя до клиторального оргазма. Потом стыдилась этого. Корила себя. Давала зарок, что не опущусь до постыдного самоудовлетворения. Но попадая в объятия Морфея, в сон, не контролировала разумом, мастурбировала, так что, проснувшись, уже не могла остановиться…. Да, что я вам рассказываю. Вы наверно не хуже меня онанируете. Так ведь…? Но теперь я была замужем, получала достаточно секса. Чего же мне не хватало?
Однажды, после рождения Андрюши, я покормила его дополнительной порцией смеси из бутылочки. Пока он засыпал, толкнула посуду себе меж ног. Случайно тёплая бутылка коснулась моего клитора. Машинально плотней прижала её бёдрами. Сладкая истома охватила меня. Одной рукой, поглаживала сына. А другой перемещала сосуд, одновременно подмахивая тазом. Образ мужского пениса сопровождал меня при этой мастурбации. Я не видела ни лица, ни тела, только твёрдый, горячий член.
Чмоканье сыном соски, мои постанывания соотносились со звуками совокупления. Оргазм наступил после пары минут фрикций. Так я ещё никогда не онанировала. Упала тут же на пол у кроватки и затряслась, как от настоящего полового акта. Маленькая лужица женской секреции осталась на самотканом половичке. После зашла в ванну и отколотила себя по ладоням, называя себя грязными словами.
Теперь просыпаясь ночью на плач сына, успокоив его, возбуждала Васю, шептала ему слова любви, просила сделать со мной, что подсказывает его фантазия, лишь бы познать толѝку нового в усладе. Вася на обрывках сна, возможно, воспринимал меня как любовницу, трахал как незнакомую женщину, иногда вытворяя что-то необычное. И я, забыв о маме, себя не сдерживала.
Бедная мамочка! Она, спавшая за стенкой, просила умерить мою страсть, быть тише при соитиях. Я её понимала — папа умер в тюрьме от туберкулёза — ей не хватало мужчины в постели, мои сладострастные стоны, наверно доводили её до мастурбации и греховных мыслей. Поэтому, как только Вася отучился и устроился на работу, нам, как молодой семейной паре, выделили комнатушку в общаге, мама наконец-то смогла устроить свою жизнь — сошлась с коллегой, учителем ОВП.