Алёшу затрясло — жидкость едва не пролилась. Мальчик закрыл глаза и пригубил. Солёность жидкости напомнила о поездке всей семьёй на Азовское море. Он представил, что это морская вода, которую пьют матросы, впервые вышедшие из гавани. Об этом он читал в приключенческой повести о пиратах.
Этот урок стал первым в его приёмах самовнушения, когда ему придётся терпеть унижения. А сейчас он отключился от восприятия внешнего мира: перестал слушать гвалт зевак, вдыхал только ртом, выдыхал носом в момент перед глотком.
— Вечером, чтобы была нормальная посуда. Не принесёшь — будешь хуй сосать! — смотрящий плюнул Алёше на брюки.
С этого дня ему мешали сесть за обеденный стол, да и вообще заставляли заходить в столовую после всех. Некоторые воспитатели, видели такое отношение, усаживали его на свободное место. Тогда сотрапезники резко прекращали кушать и покидали столовую.
А после обеда в тот день, Алёша раздумывал, о какой посуде говорит смотрящий. В момент раздумий он вспомнил о расписной чаше у библиотекаря. Женщина ею очень дорожила, не позволяла даже мыть её после чаепития. Украсть драгоценность не составило больших трудов — она стоит на каталожном ящике. И обычно пользуется библиотекарем лишь в полдник, а затем никто за ней не следит.
Так что вечером Алёша зашёл в спальную подростков и подал чашу парню.
— Ну вот! Быстро сообразил, пиздюк. Можешь ведь когда понимаешь…. Поставь её под мою кровать, ночью придёшь, я поссу в неё. Пиздуй отсюда…. Хотя нет! Тащи сюда свои шмотки, будешь спать под моей кроватью, парашнику не привыкать…, ручной сучкой становишься с этого момента. Резче, бля, поскакал!
Ночью его разбудил непонятный шум, раздающийся из дальнего угла спальни. Звук был ритмичный, походил на негромкие аплодисменты. Мальчик притих — он уже понял, что может "заработать" лишнее наказание. Но обзор под кроватями мало чем прикрывается — в свете ночника, видны все плинтуса. А в том углу видна пара ног, ориентированная ступнями к ложу. У дальней пары ног лежит какая-то материя.
Шлепки на несколько секунд стали громче, чаще. Затем всё затихло. Ближайшая пара ног направилась к месту где лежит Алёша, а руки, принадлежащие оставшейся паре, подняли тряпку. Это оказались трусы схожие с теми, в которых он провёл прошлую ночь — их назвали "бабскими", то есть девичьими.
Подошедшим к Алёше оказался Борис, смотрящий. Он пнул мальчика в бок:
— Сучка, просыпайся…. Ну!
Алёша вылез из-под кровати.
— Давай свою ночную вазу, бля. Дяденька ссать будет.
Борис направил струю в чашку. Мальчик обратил внимание что истязатель обнажён. Он также отметил величину мошонки парня — свой мешочек он ещё не обследовал, и вынес заключение, что к возрасту Бориса и у него будет что-то подобное.