Руками за муде. Их к сердцу прижимала,
А хуй к своим устам — плешь с ярости лизала.
Целует хуй взасос; Амур в пизде копает
И больше Душеньку в задор привесть желает.
Тут Душенька в жару с диванчика скочила,
В охапку милого из силы всей схватила,
Махнула на диван, как щепку, вверх пупком
И прыгнула сама на милого верхом.
Немного в том труда,
Сама ее пизда
К Амуру на елдак попала невзначай.
Вскричала Душенька: — Качай, мой друг! Качай!
Кричит: — Достал до дна! -
И прыгает она
То вбок, то вверх, то вниз, то яицы хватает,
То щупает муде, то за щеку кусает.
Вертится на хую,
Пизденочку свою
Руками раздирает,
Муде туда пихает
И в ярости такой,-
Читатель, ты внемли! -
Не видит пред собой
Ни неба, ни земли!
Амур и сам ее плотненько прижимает,
Раз за разом в пизду елдак он ей пихает;
Он изредка сперва, а дале — чаще, чаще,
Тем чаще он совал, обоим было слаще.
Битка его в пизду рванула, изблевала,
А Псиша на хую слабела, трепетала,
И с хуя долой спала.
Опомнившись, опять с супругом царска дочь.
Еблися до зари, еблися во всю ночь,
Любовью Душенька к супругу вновь пылала,
Не только ночь, и день пробыть бы с ним желала.
Хоть нехотя, она с слезами с ним прощалась.
Так Псиша всяку ночь в пещере той ебалась.
Три года тако жизнь царевна провождала
И всяку себе ночь елдою забавляла,
Счастлива бы была, когда б прекрасный край
Желаниям ее возмог соделать рай.
Но любопытный ум при вечной женщин воле
Нередко слабостью бывает в женском поле.
Царевна, распознав
Супруга своего приятный ум и нрав,
О нем желала ведать боле.
Когда еблася с ним по дням и по ночам,
Просила с жалобой, чтоб он ее очам
При свете показал себя, чтоб нагишом
Узнать ей, каков он станом и лицом.
Как то муде, как хуй его хорош,
Что видела в горе, на те ли он похож.
Вотще супруг всегда царевну уверял,
Что он себя скрывал
Для следствий самых важных,
Что он никак не мог нарушить слов присяжных,
Что Стиксом клялся в том бессмертным он богам;
Царевна Стиксом сим немало насмехалась
И видеть чтоб его при свете дня старалась.
Еблися когда с ним в потемках и по дням,
То силилась она без меры
Тащить вон за хуй из пещеры.
Но он сильнее был, из рук ее тогда
Как ветер уходил неведомо куда.
Как будто в том беды супруг предузнавал,
Нередко он ее в слезах увещевал,
Чтоб света бегала в свиданиях любовных,
А паче стереглась коварства своих кровных,
Которые хотят ей гибель нанести,
Когда от бед не может он спасти.
Вздохнувши он тогда страхов толь суровых,
Едва от Псиши отлетел,
Зефир, который вдаль послан был для дел,
Принес отвсюду ей пуки известий новых,
Что две ее сестры
Пришли ее искать у страшной той горы,