В те года с соседней дачи
Помогал решать задачи
Ей один артиллерист -
В ебле дядя был не чист.
Доставал он хуй тихонько,
Гладить заставлял легонько.
Сам сидел, решал задачи,
Объясняя, что, где значит.
Это было не понятно,
Но волнующе приятно:
И упругий хуй в руке,
И ладошка в молоке.
Арифметика кончалась,
Платье с девочки снималось.
И язык большой и гибкий
Залезал Фелисте в пипку.
По началу было больно,
Рот шептал: "Прошу! Довольно!"
Но потом привычно стало.
Целки в скорости не стало.
И за место языка -
Хуй ввела ее рука.
А примерно через год
Научилась брать хуй в рот.
Месяцы бежали скопом.
Набухали груди, жопа.
Над пиздой пушились дебри.
Набирался опыт в ебле.
А к шестнадцати годам
Переплюнула всех дам.
Сутками могла ебаться.
Ерзать, ползать, извиваться.
По-чапаевски и раком, стоя,
Лежа, в рот и в сраку.
С четырьмя, с пятью, со взводом.
Девочка была с заводом.
И сейчас она сидела,
Мерно на часы глядела.
А в пизде рождалась буря,
Буря! Скоро грянет буря!
Ведь Тамара ей сказала:
"Спиридон — лихой вонзала."
Сердце билось сладко-сладко
И пищало где-то в матке.
Руки гладили лобок.
Ну, звони, скорей, звонок.
И звонок приятной лаской
Позвонил, как будто в сказке.
Захлебнулся, залился.
Время же терять нельзя.
Трель звонка слышна нигде.
Что-то екнуло в пизде.
И Фелиста воспылав
К двери бросилась стремглав.
Ворвалась. Закрыла шторы.
Повернула все запоры.
Жадно на диван взглянула.
Резко молнию рванула.
И в мгновение была
В том, в чем мама родила.
Спиридон как бык вскочил
И к Фелисте подскочил,
Доставая бодро член,
Что кончался у колен.
А затем он также быстро
На ковер свалил Фелисту.
И чтоб знала кто такой
Ей в пизду залез рукой.
Но Фелиста промолчала -
Ей понравилось начало.
Улыбнулась как-то скупо
И схватила ртом залупу.
Стала втягивать тот член,
Что кончался у колен.
Вот исчезло полконца,
Вот ушли и два яйца.
И залупа где-то ей
Щекотала меж грудей.
Спиридон кричал: "Ах, сладко!"
И сжимал рукою матку.
Цвета белого стекла
Сперма на ковер стекла.
А глаза ее горели,
Хуй ломал чего-то в теле.
Кисть руки пизда сжимала,
Так, что чуть не поломала.
Приутихли, раскатились.
Отдохнули, вновь сцепились.
Вот Фелиста встала раком.
Он свой хуй ей вставил в сраку.
А пизду двумя руками
Молотить стал кулаками.
А она за яйца — хвать
И желает оторвать.
Снова отдых, снова вспышка.
У него уже отдышка.
А она его ебет,
И кусает, и скребет.
И визжит, и веселится,
И пиздой на рот садится.
Он вонзает ей язык,
Что могуч так и велик,
И твердит: "Подохну тут".
А часы двенадцать бьют.
Кровь и сперма — все смешалось,
А Фелиста помешалась.
Удалось в конце концов
Оторвать одно яйцо.
А потом с улыбкой глупой