— Ало, Ксения Аркадьевна? Ну, придёт он сейчас.
…
— Да куда он денется?
…
— Согласен он, согласен.
…
— Хорошо. Всё, он идёт.
Она вышла в прихожую.
— Тань, это розыгрыш?
— Нет, это не розыгрыш. У неё действительно истерика. Ты бы видел её; вся с лица сошла, круги под глазами. Иди уже, лекарь! Лечи.
И, Митя, пошёл.
…
Выйдя из подъезда, понял, что забыл телефон — «а вдруг Таня позвонит» — но возвращаться не стал, «если это розыгрыш, то он сразу поймёт, как только придёт к Ксении Аркадьевне. А если не розыгрыш?!» Митя боялся отпускать свои мысли, дать волю фантазии; его порно фантазии, когда он мастурбировал, заходили слишком далеко.
Он подошёл к подъезду и, поднявшись по ступенькам, набрал номер квартиры на табло домофона. Никто не отвечал. Митя смотрел на цифры и начинал думать, что всё на этом и кончилось.
«Ааа, я же свою набрал» — и, нажав сброс, набрал снова; пальцы подрагивали и внутри нарастал озноб; Митя знал, что это означает.
Домофон затрещал, как старый…радиоприёмник, тщетно пытающийся поймать волну и спросил, срывающимся голосом: — Кто там?
Митя молчал, всё ещё на что-то надеясь..
— Митя, это ты?
…
— Митя..
— Я, Ксения Аркадьевна — он попытался вдохнуть полной грудью и не смог.
Домофон запиликал, мигая красной лампочкой, и Митя открыл дверь.
Она жила на седьмом этаже, и он пошёл пешком. На лифте было бы слышно, как он приехал, а Мите почему-то не хотелось, чтобы она ожидала его, приоткрыв дверь.
… пятый… шестой… сердце колотилось и его удары отдавались в висках через раз.. седьмой… она ждала его, приоткрыв дверь.
* * *
Она ждала его, приоткрыв дверь.
— Здравствуйте — голос просел, он так и не смог вдохнуть полной грудью.
Она раскрыла дверь, пропуская его.
Он шагнул в прихожую.
Она закрыла дверь и отступила на два шага.
Митя разулся и взглянул прямо в глаза Ксении Аркадьевне.
Она пыталась улыбнуться, но рот кривился и губы вздрагивали.
На ней был халат и носки. Халат был запахнут, и она поддерживала его левой, захватив в кулак и прижимая к груди, а правой, теребила тесёмку.
Митя шагнул к ней, и она испуганно отшатнулась, выставив руки.
Под халатом ничего не было. Колыхнулись груди, удивив своей полнотой и чёрный треугольник между ног притягивал взгляд, как магнит.
Митя сделал ещё один шаг — она стояла, не скрывая наготу.
Митя, раздвинув полы халата, скинул его с плеч и, накрыв груди ладонями, мял их, стараясь причинить боль. Она терпела молча, с безвольно опущенными руками.
Он поднял руки на её плечи и, сдвинув левую к затылку, наклонил её голову, одновременно, правой, нажимая на плечо.