– Я понимаю, – повторил Хоукмун всё с тем же безразличием. Мелиадус нахмурился.
– Они, несомненно, отметят твои странные манеры, но, если повезет, отнесут это на счет перенесенных тобой страданий. Наверное, даже будут лучше о тебе заботиться.
Хоукмун отстраненно кивнул.
Мелиадус пристально посмотрел на него.
– Ты по-прежнему меня беспокоишь, Хоукмун. Я все еще не уверен, что ты не обманываешь нас с помощью какой-то магии или хитрости, но тем не менее я не сомневаюсь в твоей верности. И гарантией тому Черный Камень. – Он улыбнулся. – Ладно, орнитоптер ждет, чтобы доставить тебя в До-Вер и на побережье. Собирайся, мой дорогой герцог, и послужи Гранбретани верой и правдой. Если ты преуспеешь, то уже скоро снова станешь хозяином своих земель.
Потрясающей красоты орнитоптер стоял на лужайке перед входом в тюремные катакомбы. Сработанный в виде гигантского грифона из меди, латуни, серебра и вороненой стали, он замер, присев на мощные львиные лапы и сложив за спиной сорок футов крыльев. Пониже Трифоновой головы в небольшой кабине сидел пилот в птичьей маске своего ордена – ордена Ворона, к которому принадлежали все воздухоплаватели, – и ждал, положив руки в перчатках на украшенные самоцветами рычаги управления.
Хоукмун с некоторой опаской уселся позади пилота и поначалу никак не мог пристроить свой новый меч, пытаясь угнездиться на вытянутом узком сиденье. Наконец он устроился более-менее удобно и схватился за ребристые металлические стенки летучей машины. Пилот опустил рычаг, крылья с клацаньем раскрылись, забив по воздуху с непривычным раскатистым хлопаньем, весь орнитоптер задрожал и даже в какой-то миг накренился на сторону, прежде чем пилот, чертыхаясь, сумел его выровнять. Хоукмун слышал, что летать на подобных машинах небезопасно, и видел, как некоторые из числа атаковавших Кёльн внезапно складывали крылья и с грохотом врезались в землю. Но, несмотря на некоторую ненадежность, орнитоптеры Темной Империи были ее главным военным преимуществом, позволившим так стремительно завоевать Европу: ни один другой народ вовсе не обладал никакими летучими машинами.
Металлический грифон, опасно подергиваясь, начал неспешно подниматься. Крылья били по воздуху в пародии на естественный полет, и машина забиралась всё выше и выше, пока не взлетела над самыми высокими башнями Лондры, после чего заложила вираж на юго-восток. Хоукмун тяжело дышал, отмечая, что ему совсем не нравятся новые ощущения.
Уже скоро летучее чудовище поднялось выше плотной завесы темных облаков, и солнце заиграло на его металлической чешуе. Лицо и уши Хоукмуна защищала маска, он смотрел сквозь ее глазницы, закрытые драгоценными камнями, и видел, как солнечный свет дробится на миллионы радужных искр. Он закрыл глаза.