Мальчик, кажется, перепугался, увидев волчью маску, и открыл дверь без большой охоты. Попав внутрь, Хоукмун поднял маску и попытался улыбнуться парнишке, чтобы немного его подбодрить, однако, как оказалось, он изрядно подзабыл в своем заточении, как это делается, и улыбка вышла натянутой. Мальчик попятился, глядя на гостя так, словно ожидал немедленного наказания: должно быть, принял гримасу Хоукмуна за проявление недовольства.
– Я не причиню тебе зла, – сухо проговорил Хоукмун. – Позаботься о моей лошади, найди мне постель и немного еды. На рассвете я уеду.
– Еда у нас самая простая, хозяин, – пробормотал мальчишка, чуть успокоенный.
Народы Европы в те дни уже успели привыкнуть к тому, что их земли то и дело переходят из рук в руки, поэтому появление очередной армии не показалось жителям чем-то необычным. Зато свирепость людей Темной Империи оказалась внове, и было очевидно, чего именно боится и ненавидит этот мальчик, не надеясь даже на подобие справедливости со стороны знатного гранбретанца.
– Мне все равно, что ты подашь на стол. Сложные блюда и дорогие вина можешь оставить себе, я хочу просто поесть и выспаться.
– Сир, дорогие давно кончились. Если мы…
Хоукмун жестом заставил его умолкнуть.
– Мне все равно. Лучшее, что ты можешь сделать, – это понимать мои слова буквально.
Общая комната была почти пуста, разве что двое стариков сидели в полутемном углу, пили что-то из тяжелых кружек и старательно избегали смотреть в его сторону. Хоукмун уселся за маленький стол в центре комнаты, скинул плащ, снял кольчужные перчатки, стер с лица дорожную пыль. Маску волка он бросил на пол рядом со своим стулом – в высшей степени необычный жест со стороны дворянина Темной Империи. Один из стариков с удивлением покосился на него, а когда вслед за этим в темноте зашептались, он понял, что заметили его Черный Камень. Мальчик вернулся с жидким элем и остатками свинины, и Хоукмун как-то сразу поверил, что это действительно самое лучшее, что у них есть. Он съел мясо, выпил эль, а потом велел показать ему комнату. Оказавшись в жалко обставленной клетушке, он сбросил амуницию, умылся, забрался под жесткую простыню и вскоре заснул.
Ночью что-то встревожило его: он проснулся, не понимая, в чем дело, но ощутив сильное желание подойти к окну. Выглянув наружу, он увидел в лунном свете чей-то силуэт: всадник на массивной боевой лошади, казалось, смотрел на его окно. Он был в полном боевом доспехе, забрало закрывало лицо, но даже в этом освещении Хоукмун различил блеск золота и черного металла. А в следующее мгновенье неизвестный воин развернул лошадь и исчез.