Храня гробовое молчание, мы с Митрошкиным прошли мимо белого корпуса хирургии и пищеблока, обогнули желтое одноэтажное здание непонятного назначения и вышли к воротам, за которыми стояли знакомые обшарпанные "Жигули". Леха сел на водительское место, открыл вторую дверцу изнутри и кинул мой пакет на заднее сиденье.
- Ты, конечно, можешь мне не верить, - пробормотал он, как только машина, подозрительно чихнув, тронулась я места, - но я и сам толком ничего не знал. Сегодня утром уже мама рассказала, после того, как ты позвонила... Да-а-а! Дела у них тут творятся! Все боятся, все трясутся, детей в школу провожают и из школы встречают.. Ну, тебя уже, наверное, ввели в курс дела?
- Ввели, - коротко ответила я, с содроганием вспомнив красный прозрачный виноград на груди Галины Александровны.
- Что у вас там произошло-то? Ты толком объясни!
- "Что"-"что"!.. Женщину пожилую убили. Говорят, что задушили подушкой. И виноград рядом с телом оставили... А мы с одной тетушкой как раз к ней вчера в гости ходили. Прямо перед тем как спать ложиться. Вот.
Митрошкин досадливо покачал головой, вытащил из кармана куртки пачку сигарет и прикурил, на секунду сняв правую руку с руля и чиркнув зажигалкой. Я подняла воротник полушубка, хотя в салоне было тепло, и снова уставилась на дорогу.
- А чего вас к ней в гости понесло?
- Да так.., - про штопор и, особенно, про бутылку вина с виноградной гроздью на этикетке говорить почему-то не хотелось. - Просто зашли по-соседски. А утром та самая тетушка, которая со мной была, её и обнаружила. Ножницы маникюрные хотела отдать.
- И ты тоже видела? - слово "труп" Леха вслух произносить не стал, но и так все было понятно.
- И я, - я кивнула. - Самое странное, что эта Галина Александровна такая заурядная тетка была. Немолодая уже, крашенная. Вроде бы культурная, но, знаешь, из тех, которым вечно все вокруг не нравится: и медицина плохая, и пенсии не платят, и в правительстве - сволочи... Кому она мешала?
- Что значит, "кому мешала"? У маньяков своя логика. Пусть в ней психиатры разбираются. А мы с тобой, наверное, в Москву завтра махнем, да?.. Я вот думаю: может, правда, мать с бабкой пока отсюда забрать? Поселю их в своей комнате...
Дальше он заговорил про то, что нам можно будет это время пожить вдвоем, если я, конечно, не возражаю, про то, что в театре скоро начнут раскидывать по мизансценам "Антигону", про то, что меня, возможно, введут во второй состав... Я почти не слушала. Мысль, вертящаяся в голове, казалась абсурдной, но отогнать её, как ни странно, не получалось.