Это конечно же засекреченный заводской поселок, потому-то его и на карте не оказалось. Десятки труб, для маскировки выкрашенных в зеленый цвет, высятся параллельно стволам деревьев. В центре поселка маленькая площадь. Отсюда лучами расходятся подземные ходы. Все цеха и заводы, надо полагать, расположены под землей. Электричество и телефоны отключены. Два входа в подземелье взорваны.
Поселок оказался не такой уж большой, и мы скоро полностью его обследовали. Я тут же написал докладную и с двумя вестовыми послал ее командиру полка.
Мы расселись на обочине широкого шоссе и стали ждать дальнейших приказаний.
Каменное безмолвие. Меня пугают дыбящиеся между деревьями кирпичные трубы, но еще страшнее кладбищенская тишина.
Сахнов вдруг сказал:
— Пить хочется, пивка бы по кружке. Слыхал я, будто у немцев оно особенное…
Никто ему не ответил. Безмолвие. Как это, оказывается, страшно — безмолвие! Только далеко-далеко гулко грохочет канонада.
Безмолвие. Не молчи, лес! Я отвык от тишины.
На дороге показалась машина. Она шла медленно, потом вдруг остановилась. Наверное, нас заметили. Я приказал солдатам залечь. Кто знает, что за машина. Глянул в бинокль, вижу, это одна из наших дивизионных машин. Мы поднялись.
Машина тихо тронулась с места, видно, узнали нас и помчали навстречу.
Из машины вышел майор, начальник разведгруппы:
— Что вы тут обнаружили?
Я доложил обстановку. Он осмотрел поселок, заглянул во входы, ведущие в подземелье, и, подняв руку, сказал:
— Сюда не заходить. Тут все заминировано.
Мы заготовили предупредительные таблички: «Внимание! Заминировано!» — и развесили их там, где следовало.
— А вы знаете, товарищи? — сказал майор. — Вами обнаружен важный военный объект…
Сегодня десятое января. Уже тринадцать дней, как мне двадцать один год. В записях моих удивление.
ОЛЕНИНА
Идем лесами. И как-то радостно на душе. Видно, все леса внушают людям радость, веру в неизбывную жизнь.
Отряды немецкого арьергарда оснащены мотоциклами и небольшими машинами. Часто неожиданно завязывают с нами бои, но после двух-трех стычек откатываются.
Нам вдруг преградили дорогу проволочные заграждения. Колючая стена метра в три высотой тянется бог весть как далеко.
Мы долго искали, но все же нашли проход в этой стене. Только подобрались к нему, как мимо, на удивление нам, пронеслось большое стадо вспугнутых оленей. Один из солдат успел выстрелить, и я увидел, как олень упал в снег, попытался подняться, но не смог и остался лежать, вытянув на снегу свою длинную шею.
В этот вечер мои ребята отведали по куску жаренной на вертеле оленины.