Итак, нам предстоит атаковать эсэсовцев.
Сахнов неспокоен. Его Галя должна была уже родить.
Рота моя выступает.
Идем в бой…
* * *
Встретил братьев Буткевичей. Они одеты по-походному. Через плечо скатки шинелей.
— Вот, уходим, — сказал Витя. — Прощайте!..
— Но куда?.. И почему?..
— В Суворовское училище. Это мы сами так захотели. Никто нас не принуждал. Да и война ведь уже кончается. Прощайте.
— Счастливого пути, ребята! — Я обнял их. — Желаю вам счастья! Большого, долгого счастья!..
На груди у каждого из братьев по две медали «За отвагу» и по ордену Красной Звезды. Сердце у меня сжалось! Милые мальчики, ведь в нашу победу и они вложили немалую толику…
Счастливого пути, дорогие мои, храбрые мальчишки! Счастливого пути!..
Я поспешил уйти, чтоб ребята не увидели навернувшихся мне на глаза слез…
Эсэсовцы сопротивлялись целый день и целую ночь, но к утру они все же сдались. А не сдались бы, так мы всех до одного уничтожили бы.
Сахнов развел костер прямо в окопе.
— Идите, погрейтесь, сынок.
Никто уже больше не боится, что враг приметит дым костра и начнет бить в нас. Ему теперь не до того.
Мы овладели Кенигсбергом и гоним противника к морю. Сегодня четырнадцатое апреля. Вчера наши войска освободили столицу Австрии Вену. Вена… Я знаю, что в этом городе есть мхитаристская конгрегация[17] и хранилище древних армянских рукописей. Не пострадали ли в войне манускрипты? Будем надеяться, что рукописи в Вене уцелели. О Вене писал в своей «Рушанской скале» Наири Зарьян. Как бы то ни было, гитлеровцам капут…
* * *
Мне позвонили из штаба полка. Начальник штаба майор Прикул, милый, смуглый, высокий латыш.
— Наши войска подошли к Берлину, друг мой. Бои идут на подступах к городу.
— И мы направимся туда? — спросил я.
— Наш путь лежит к морю…
К Балтийскому морю. Левым берегом Преголя с боями продвигаемся к морю…
Сахнов подоил здоровенную коровушку и протянул мне теплого, дымящегося парного молока.
— Пейте, сынок. Парное, полезно.
— Я что, больной, что ли?..
— Эх, отправить бы ее с теленочком да к нам в деревню. В колхозе-то ведь ни одной коровенки небось не осталось…
* * *
Двадцать второго апреля советские войска вели бои на подступах к Берлину, а двадцать пятого город был полностью окружен нашими.
Сахнов сетует:
— И почему наш полк не пошлют на Берлин?
— Ничего, — утешаю я. — Здесь тоже перед нами фашисты. Все дороги ведут в Берлин.
— И тем не менее, — разводит руками Сахнов.
* * *
Мои ребята у одной из деревень взяли пятьдесят шесть пленных. Это уже не прежние гитлеровцы, которые на берегах Волхова кричали: «Эй, Иван, иди сюда! Яйки ест, масло ест!»