— А ты, солдатик, видать, сытно ешь? Вон какой гладкий! — говорит женщина.
— Да, не голодаю, — согласился я.
— Это хорошо… Муж мой тоже в армии, значит, и он сыт. Подумать только, что с нами сделали эти фашисты, этот проклятый Гитлер! Не сочтите, что я отчаялась. Нет, нет! Ни за что! Уверена, что мы победим и выгоним вон врага с нашей земли.
— Конечно! — подтвердил я. — Мы все верим в победу!
— Ну, вот и хорошо! — женщина улыбнулась. — До свидания, солдатик! Я верю, что муж мой вернется с победой. Обязательно вернется! До свидания…
* * *
Сегодня день моего рождения, двадцать восьмое декабря…
Войдя в землянку, я увидел там незнакомого лейтенанта в зимней, ладно пригнанной форме. Отдал честь, как положено. О дне рождения, понятно, ни слова. Вокруг столько боли и такая стужа, чему и как можно радоваться? Ничего не сказал я и Шуре. Зачем? Ей будет грустно.
Лейтенант вышел. Я спросил у ребят, зачем он приходил. Говорят, подбирает людей на фронт. Я оторопел от неожиданной радости.
— И подобрал?
— Уже около пятидесяти человек у него в списке, — сказал Серож. — Я тоже записался. И Сахнов. А еще медсестра Шура.
Я бросился вдогонку за лейтенантом. Он уже был в землянке у нашего комиссара. Запыхавшись, я ворвался туда и, вытянувшись в приветствии, сказал:
— Товарищ лейтенант, я к вам с просьбой.
Комиссар, испытующе глядя на меня, спросил по-армянски:
— Что тебе?
— Я хочу на фронт!..
— Иди-ка лучше занимайся своим делом и не торопи время, — мрачно бросил комиссар.
Я упрямо стоял на своем: прошу, мол, направить меня на фронт, да и только.
Лейтенант поинтересовался, о чем мы спорим. Я сказал ему. Стал просить-умолять.
— Возьмите, — говорю, — на фронт.
И он записал меня в список.
— Завтра в девять быть здесь, — объявил лейтенант. — Для препровождения к месту боевой службы!
На улице тепло!
Моя радость обрушивается на мороз и одолевает его.
В землянке ко мне рванулся Барцик:
— Ну зачем ты напросился?
Я узнал неприятную вещь: Каро ушел из нашей землянки. Кто знает, где он сейчас? Надо разыскать, чтобы отправился со мной на фронт? Только этим можно спасти парня.
Барцик тем временем твердил свое:
— Ну зачем?.. Зачем ты напросился?.
Утром все собрались в назначенном месте. Сахнов помахал мне рукой:
— Ну, сынок, вот и отправляемся! Надо, очень надо нам быть там!..
За нами пришел вчерашний лейтенант. Он сделал перекличку, выстроил нас и, возглавив колонну, повел…
Мороза я не чувствовал, словно его и вовсе не было. А где Шура?.. Ведь и она записалась добровольцем на фронт… Говорят, ночью уже одну группу отправили. Наверно, Шура с теми…