— Выстрел! — повторяет Давыдов в тот самый миг, когда я уже подправляю прицел, чуть сместившийся после предыдущего удара.
* * *
Семь пятнадцать. Противник обрушил на нас новый ливень огня. Давыдов взял было очередную мину, да вдруг ткнулся головой во взрытую землю. Каска свалилась с него, и я увидел кровь.
Пуля попала Давыдову в лоб.
Кровь — фонтаном бьет на зеленый ствол миномета и стекает вниз…
Теперь я один устанавливаю прицел и закладываю мины в ствол.
— Выстрел!.. — командую я себе.
«Давыдов, встань, я же совсем один! Давыдов, миленький, поднимайся! Враг атакует, вставай!..»
Давыдов мертв.
* * *
Только через два дня мне дали подмогу. Бойца с передовой, выбравшегося из вражеского окружения. Худущий, глаза отекшие.
— Два месяца были в кольце. Восемь дней ничего не ели…
Как бы то ни было, а у меня теперь есть товарищ. И с ним война уже не так страшна.
Сегодня восьмое июня. Пять месяцев и одиннадцать дней, как мне восемнадцать. Записи мои изранены.
МОЙ СОН СБЫВАЕТСЯ
Белые ночи. Не могу надивиться. Такого я в жизни не видел, даже птицы поют в кустах.
Нам выдали «энзе». Это паек на три дня: сухари, сахар, концентраты и разное другое.
«Энзе» выдают на случай непредвиденных обстоятельств. И вот, получив этот самый «энзе», Серож, удобно устроившись, принялся тут же с ним расправляться.
— Ешь, — сказал он мне. — Для чего его беречь? Съедим, и все тут.
— Но это же «энзе»! Как можно?..
— Ясно, что «энзе». Только кто же поручится, будешь ты жив через полчаса или нет? Ешь давай…
* * *
Мы ведем тяжелый бой.
Неподалеку от моей позиции стоит батарея «катюш». Так мы называем наши гвардейские минометы. Слава этих мощных орудий велика. Они наводят страх и ужас всюду, где появляются.
«Катюши» открыли огонь. И в то же мгновение на позициях противника поднялся невообразимый переполох, все вокруг затянуло гигантским огненным заревом.
У меня кончились мины. Я обратился к командиру взвода. Он сидел в траншее, глубокой, едва макушка головы виднеется. Говорю, мины кончаются. Он заорал:
— Пошли людей, пусть принесут, дурак!
Ну и обозлился я на него за этого «дурака». С чего вдруг «дурак»?
Я отправил двух бойцов за минами. Возвращаюсь в окоп, а там уже полно воды. Вычерпал ее котелком и лег прямо на сырую землю в ожидании, пока они принесут мины.
На передовой все грохочет. В небе видимо-невидимо немецких самолетов. На фоне утренней голубизны эти крылатые чудища напоминают стервятников и в клювах смерть. Я прикрываю веки, чтобы не видеть этих грохочущих и воющих сеятелей смерти.
И глаза больше не открываются. Так устал!.. И вдруг я на свадьбе.