.
Хотя предстояла огромная работа по возрождению нормальной жизни в городе и наведению элементарного порядка на улицах и в домах, первые признаки улучшения бытовой и санитарной обстановки были отмечены самими ленинградцами. «Утром под окнами на улице выброшенные из форточки нечистоты. Но надо отдать справедливость: последнее явление редко, – записал 10 февраля 1942 г. в дневнике главный инженер завода «Судомех» В.Ф.Чекризов. – Дворники и домовая общественность регулярно убирают снег перед домами и даже песком посыпают панели»[728]. В улучшении санитарной ситуации в городе важную роль сыграли санитарно-бытовые комиссии, которые в начале февраля 1942 г. стали создаваться по решению горкома партии при домоуправлениях. К началу марта 1942 г. в Ленинграде насчитывалось 2559 санитарно-бытовых комиссий, действовало 624 кипятильника, 123 домашних бани, 610 домашних прачечных[729]. Первые общественные бани, открытые в каждом районе города, для многих ослабленных голодом и болезнью ленинградцев были еще малодоступны. «На днях после полуторамесячного перерыва начали работать бани. Попасть в баню нелегко, – записал 9 февраля 1942 г. в дневнике учитель А. И. Винокуров. – Сегодня заблаговременно занял очередь в кассу за билетами и простоял на морозе 4 часа, с 8-ми утра до 12 час. дня. Получив билет, стоял больше часа в другой очереди, ждал, когда впустят в баню. Очень небольшая пропускная способность бани объясняется тем, что работает только одно отделение, вода подается с перерывами, а также и тем, что посетители не спешат, стараясь подольше побыть в тепле, несмотря на тесноту, зловоние и страшную грязь»[730].
Еще одной опасностью для населения осажденного города стали болезни витаминной недостаточности, в первую очередь цинга – С-авитаминоз. Для предотвращения заболевания цингой каждому ленинградцу требовалось не менее 20–25 мг витамина С в день, в то время как зимой 1941–1942 г. его содержание в пище населения Ленинграда практически равнялось нулю[731]. Острый недостаток витаминов заставил медиков еще в 1941 г. приступить к поискам массовых антицинготных средств. Сотрудники научно-исследовательского Витаминного института во главе с профессором А. А. Шмидтом предложили в качестве доступного антицинготного средства хвойный настой. Исследования показали, что хвойный напиток богат витамином С: на каждые 100 г сырой массы хвои приходится 200–300 мг витамина С[732]. Для придания вкуса в настой добавлялась уксусная кислота, удалявшая смолистые вещества и делавшая напиток кисловатым. Этот вкус, хорошо знакомый всем блокадникам, я временами ощущаю и теперь. Предложение ученых Витаминного института было рассмотрено на бюро Ленинградского городского комитета партии и принято решение о массовом производстве витамина С из хвои. Техническое руководство организацией изготовления антицинготного настоя и контроль за технологическим режимом были возложены на профессора А. Д. Беззубова, одного из главных разработчиков технологии получения антицинготного настоя из хвои. Первая установка по приготовлению настоя из хвои была смонтирована в больнице им. В. В. Куйбышева на Литейном проспекте, где своевременное использование хвойного настоя стало сразу же эффективным средством лечения больных цингой