.
Одновременно с получением этой директивы на Волховский фронт в качестве представителя Ставки был направлен по его просьбе маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, который передал генералу К. А. Мерецкову требование И. В. Сталина – возобновить наступление, чтобы как можно скорее перерезать стратегически важный участок железной дороги Любань – Чудово. Однако пребывание Ворошилова не принесло желаемых (или обещанных) результатов, и политбюро ЦК ВКП(б), рассматривая вопрос о Ворошилове 1 апреля 1942 г., в своем постановлении специально отметило: «Желая еще раз дать возможность товарищу Ворошилову использовать свой опыт на фронтовой работе, ЦК ВКП(б) предложил товарищу Ворошилову взять на себя непосредственное командование Волховским фронтом. Но товарищ Ворошилов отнесся к этому предложению отрицательно и не захотел взять на себя ответственность за Волховский фронт, несмотря на то, что этот фронт имеет сейчас решающее значение для обороны Ленинграда, сославшись на то, что Волховский фронт является трудным фронтом, и он не хочет проваливаться на этом деле»[789]. Как показало дальнейшее развитие событий, Волховский фронт оказался действительно трудным фронтом.
Тем временем ленинградское радио настраивало жителей осажденного города на скорое избавление от блокады. В дневниках ленинградцев все чаще появляются такие записи: «Настроение населения приподнятое и бодрое в связи с официальными сообщениями по радио об активных наступательных боях наших войск. Со дня на день все ждут с нетерпением окончательного прорыва вражеской блокады нашего города»[790]. Однако надеждам ленинградцев на скорое избавление от блокады в очередной раз не суждено было сбыться.
Не расставаясь с надеждой на скорое освобождение от блокады, ленинградцы каждый на своем посту стремились преодолеть блокадные невзгоды, и в этом помогала ожившая в каждой квартире черная тарелка репродуктора: с середины февраля 1942 г. в осажденном Ленинграде была восстановлена постоянная радиотрансляция во всех районах города. Теперь, начиная с 6 утра и до 11 часов вечера, по радио регулярно передавались выпуски известий Советского Информбюро о событиях на фронтах войны, указы и постановления правительства, телеграммы из-за границы, материалы из центральных газет. Снова по радио зазвучала музыка. Учительница В. Г. Ананьева вспоминала о волшебной силе ожившего в февральские дни в домах ленинградцев столь привычного ранее голоса: «… Радио нарушает тягостную тишину в полупустой холодной квартире, заставляет вспоминать далеко отодвинутые пережитые бессмертные творения слова и музыки… Я слышу голос Всеволода Вишневского, слышу его дыхание в микрофон, и для меня он – символ наших защитников, сильных, умных и глубоко душевных русских людей, говорящих с линии огня»