9 декабря 1941 войска 4-й армии в результате ожесточенных кровопролитных боев овладели Тихвином, что позволило возобновить перевозки продовольствия для осажденного Ленинграда по восстановленной железной дороге до станции Войбокало. Однако проблема транспортировки этих грузов через Ладожское озеро по-прежнему оставалась наиболее уязвимым местом. Из-за чрезвычайно сложных условий эксплуатации ледовой трассы в декабре 1941 г. она не удовлетворяла и дневную потребность города в муке для выпечки хлеба.
Объявленное 20 ноября 1941 г. понижение норм выдачи хлеба имело для большинства ленинградцев тяжелые физические и моральные последствия. Бурное развитие алиментарной дистрофии усугублялось тяжелыми психическими травмами, вызванными постоянными бомбежками, обстрелами, потерей близких людей. Физическое напряжение, холод, отсутствие электричества и отопления, воды и элементарных бытовых условий еще больше понижали сопротивляемость людей к смерти. В декабре 1941 г. умерло почти 53 тыс. мирных жителей, что превысило смертность в Ленинграде за весь 1940 г. 24 декабря А. А. Жданов информировал Москву, что по ледовой дороге впервые поступило в город такое количество муки, которое превысило дневную потребность для выпечки хлеба. И Военный Совет Ленинградского фронта, учитывая отчаянное положение населения и надеясь на улучшение подвоза в ближайшее время, пошел на рискованный шаг – принял в тот же день постановление о прибавке хлебных норм. И хотя эта прибавка была почти символической – прибавили по 100 г хлеба рабочим и 75 г всем остальным, она имела большое моральное значение. Вместе с тем Управление НКВД в своем спецсообщении отмечало, что наряду с восторженными откликами большинства населения были и «отрицательные высказывания», которые сводились к тому, что «о населении города позаботились слишком поздно. Была допущена большая смертность от голода».
В декабрьские дни 1941 г., когда, казалось, смерть вот-вот восторжествует в застывшем Ленинграде, его руководство предпринимало отчаянные усилия, чтобы пульс жизни в городе не остановился совсем, чтобы обеспечить хотя бы в минимальных размерах потребность фронта в боеприпасах и вооружении. После того, как город остался практически без электроэнергии, на предприятиях стали устанавливать газогенераторы, двигатели внутреннего сгорания, собственные блокстанциии. Обессиленные голодом и уже тяжело больные дистрофией рабочие оборонных предприятий продолжали выполнять фронтовые задания. Многие из них перешли на казарменное положение, экономя тем самым силы и продлевая себе жизнь. Ведь в коллективе легче переносились трудности, заглушались неотвязчивые мысли о пище. «Мы все были как одна семья», – вспоминала работница артиллерийского полигона М.Сясина. 9 декабря 1941 г. А. А. Кузнецов, отвечая на упреки Г. М. Маленкова, требовавшего отправлять Москве полковые пушки и минометы «скорее и больше», заверял: «Все пушки, 120-мм и 82 – мм минометы мы ни в одну из наших дивизий не даем, а все вам отгружаем…». Выполняя задания Государственного Комитета Обороны, рабочие ленинградской промышленности произвели за первые шесть месяцев войны 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов и бронеплощадок, 2406 полковых пушек, 648 противотанковых орудий, 2585 танковых и ручных огнеметов, 9977 минометов разных калибров, 3 075 500 артиллерийских снарядов и мин, 39 740 авиабомб, 2 982 000 гранат, достроили 84 корабля разных классов, отремонтировали 186 судов.