— Моему другу не повезло со школьным учителем, — сказал молодой человек, игнорируя реплику товарища. — Некому было привить ему вкус к прекрасному.
— Нашёл, что назвать прекрасным, — огрызнулся старик, и передразнил. — Свобода – народу! Кровь – любовь! Любовь – морковь! Пущай посидит под замком за такие вирши.
— Но его арестовали вовсе не за стихи, — возразила Роза.
— Но тогда за что же? — спросил Карл, всеми силами пытаясь изобразить участие.
— Он просто прогуливался. А они схватили его. Он даже не сопротивлялся. А они его били!
— А прогуливался он, конечно же, на площади перед ратушей? — встрял Франциск.
Карл закатил глаза. Кто тянет этого вредного старикана за язык. Неужели трудно помолчать?
— Разве не имеет права человек иметь своё мнение? Разве не вправе он высказать его? — спросила девушка.
— Вот они там и высказывают целыми днями, через площадь протолкнуться нельзя. Мне, между прочим, с посылками приходится в обход бегать, — пожаловался курьер. — Так что, коли всем можно иметь своё мнение, то вот вам моё. Гнать взашей болтунов с улиц надо, не то все дороги запрудят.
— Но они не только заткнули ему рот, но и отняли свободу. Разве это не ужасная несправедливость?
— Да, — поддакнул Карл. — Жалко Эрхарда.
— Может лучше пожалеть тех, кто из-за этих бездельников не может нормально трудиться? — заметил тут зловредный старикан.
— Неужели, — спросила девушка. — Вам его совсем не жалко?
— А вам не жалко честных людей? — парировал тот, и выразительным жестом показал. — Которым эти митинги уже вона где. То витрину побьют, то парадную дверь подпалят.
— Но Эрхард не подпаливал ничьих дверей.
— А вот третьего дня, помнится, — не унимался старый хрыч. — Читал я в газете, что вашего Эрхарда уже дважды задерживали на площади за чтение подстрекательских стихов. И настрого предупреждали боле туда не являться. А то после его стишков, почему-то оба раза камнями побили стёкла в ратуше.
— Но сам он не бросил ни единого камня! — воскликнула Роза.
— Закон один для всех! — провозгласил старик. — Нарушил повторно уже рецидивист. А этот в третий раз. Так что, прекрасная Роза, при всём к вам моём уважении, ваш разлюбезный друг Эрхард сам виноват.
Роза вспыхнула от такой отповеди, но быстро овладела собой.
— Ах, милый человек, — проворковала она, стремясь придать голосу как можно более дружелюбные интонации. — Но ведь он боролся за счастье простого народа. И за ваше счастье тоже значит. Ведь в чём причина несчастий? Она в несправедливости. В том, что власть творит беззаконие, отстаивая интересы узкой группы лиц, в ущерб интересам всего общества. Эрхард боролся за справедливость. Справедливость для всех. Один для всех закон. И для вас, разумеется, тоже. Хоть вы и не понимаете этого.