— Да прекратите уже про всякие ужасы! — оборвал спорщиков кто-то.
Но молчание продержалось недолго.
— Всё это ерунда, — завил ещё один голос. — Все беды не от недостатка любви, не от пришельцев или чего-то ещё. А оттого, что правительство не слышит глас народа!
— Ну вот, опять завёл свою шарманку, — проворчал кто-то. — Нельзя ли без политики хотя бы сегодня?
— Вот такие пораженцы, как вы, играют на руку режиму, — обвинил его говоривший. — Власть поступила с народом беззаконно, значит и народ должен ответить тем же.
Карлу чудилось, он уже слышал где-то этот юный голос.
— Если люди выйдут на улицы по всей стране и решительно заявят протест, то власть не сможет заткнуть рот всем и каждому. День-другой, и прислужники режима сами утомятся. Народ победит. Мог бы уже в этот раз победить, если бы такие как вы не запаниковали. Мы должны заставить режим услышать нас. Донести наши слова до правительства…
Тут Карл не выдержал.
— Молодой человек, а нельзя ли было донести слова до правительства как-то иначе? Без бунта? Через выборных депутатов, например? Зачем нужны были все те жертвы?
— Вы малодушны. И готовы всю жизнь прожить в рабстве. Свобода – вот цель, за которую нужно бороться.
Теперь он увидел лицо говорившего, и ему всё более чудилось, что ранее он встречался с ним.
— Ну, хорошо, юноша, допустим свобода. Что она в вашем понимании?
— Ну… это когда народ получит свободу…
— Ну, вот мы с вами сейчас бредём по этой дороге. Совершенно свободны. От работы, от крова, от средств к существованию. Полная свобода! Вы этого желали? Так извольте-с, желаемое у вас есть.
— Нет, — признал юный оратор. — Я не про такую свободу.
— А про какую?
— А про такую, — воспрянул подросток. — Когда у каждого есть всё. Всё будет общее и потому у каждого будет всё, что он сам пожелает. Дом, какой сам хочешь. Богатство сколько угодно. Женщина, любая какая нравится.
— Ну-ну, — усмехнулся Карл. — Этак вы, милейший, скоро договоритесь до необходимости экспроприировать женщин.
— А хотя бы и так! — в запале возразил юнец. — Когда революция победит, все женщины тоже будут общие.
— Знаете, юноша, — сказал Карл почти ласково. — Ваша фантазия меня немало забавляет. Но шутки в сторону, мой друг, а хотят ли этого женщины? Ведь те, которым нравится их свобода, и ныне вольны поступать, как пожелают. Так если цель революции в такой свободе, то может, не стоило приносить жертвы на алтарь борьбы, а прежде спросить женщин, чего они хотят?
— Прогрессивные изменения никогда не наступят, если ещё и женщин спрашивать!
— Ну, тогда, — подвёл итог Карл. — Выходит, вы тоже не желаете слышать иное мнение. Тогда не вижу разницы между вами и правительством.