…Мы как-то оказались в раздевалке вдвоём со Степановым. И я вдруг так растерялся от этого и от молчания нашего – только что тут такой был шум, и вдруг тишина. И я спросил его:
– Как у тебя дела вообще?
Дурацкий вопрос. Он с удивлением поднял на меня глаза и не ответил.
* * *
Я еду с бадминтона на автобусе. Телефон кнопочный, в нём есть только змейка. Игра для охранников. Я потыкал в эту змейку в первый день, но потом всё же надоело. Поэтому сейчас сразу достал блокнот.
Человек смотрел на стеклянный шар и думал, что с ним можно сделать. Почему-то очень хотелось его бросить туда, за край земли. Но ведь шар не вернётся. Жалко.
Человек положил шар в свой носок и крепко обмотал верёвкой.
Потом вышел на улицу и осторожно стал спускать шар вниз с края земли. Наконец верёвка кончилась, а шар в носке так и болтался там, неизвестно где. Ничего нового не произошло. Человек втянул верёвку обратно, достал шар и внимательно осмотрел его. Ничего не изменилось. А чего он, собственно, ждал?
Он вернулся в дом, заварил чай и стал рассматривать свои рисунки. Художник из него был неважный, но картинки получились… интересные вообще-то.
Дом с трубой. Человек: палка-палка-огуречик. И с ним такой же огуречик, но лежачий и на четырёх ногах. Кто это? А это что – подъёмный кран? А это гусь. Точно, гусь! Синий, потому что каким же цветом рисовать белого гуся?
…Откуда он это знает? Про цвет гусей и подъёмные краны. Может быть, видел во сне?
Проехал свою остановку, придётся возвращаться. А всё же как хорошо, что я отдал Леське свой телефон!
* * *
– Тимофей, я могу на вас рассчитывать? – спросил папа.
На вас – это на нас с Леськой. Но «Тимофей». Я зачем-то вспомнил, что до рождения Захара был Тимкой. А с третьего класса стал Тимофеем, даже в школе все зовут так.
– Тебе уехать надо? – спросил я его.
– Да. Но и маме тоже предложили поездку, на два дня. Отпустите её?
– На два дня? Конечно, не вопрос.
Чего такого, два дня. Захара в садик отведу пораньше. А весь вечер он и так со мной. Кухню Леська берёт на себя, тем более – мама всё равно наготовит на неделю вперёд.
В общем, папа улетел, а мама уехала ночным поездом, мы остались одни. Никто не гнал спать, я думал, писать буду. Но не писалось. Всё думал: а если воры придут? Я же теперь старший. Чего там Леська делала – не знаю, я не стал за ней следить. Страшно ей там, нет? Всё же одна в комнате.
Проснулся тоже рано, на полчаса раньше нужного. Смотрел в окно, какой там серый рассвет, какие клочки дыма плывут по небу. Как оно розовеет, и всё чётче видны провода, рассекающие небо на треугольники. У нас девятый этаж, далеко видно. И я смотрю, как загораются окна в домах. Я не один не сплю. И ещё у нас видна железная дорога. Я дождался, когда пройдёт товарный поезд, и поставил чайник. Утро началось.