Но как я могу, если знаю: в коробке этого не было. И всё равно, как ни думай – лучше цветных карандашей ничего придумать нельзя.
* * *
Андрей был какой-то странный. Не хохмил, не хмыкал на каждое слово – просто молчал. Ко второму уроку я не выдержал и спросил:
– Ты чего такой?
Он махнул рукой, не ответил.
А потом на перемене подошёл к окну, где я стоял. И говорит:
– Тимофей… Ты только не смейся. У меня хомяк умер.
– Какой хомяк?
– Ну, у меня жил хомяк. Я сначала собаку хотел… Не любил его, – мне показалось, у Андрюхи голос дрожит.
– Что же тут смешного…
– Ну… Хомяк. Я заснуть не мог. Понимаешь, он… Он офигенский хомяк оказался. Руки как у человека, с пальчиками. Возьмёт за палец вот так и смотрит.
Я не знал, что сказать. Вот никак не ожидал от Андрея такой чувствительности, но ведь правда, как ему теперь – жил у тебя зверь и умер. Совсем.
– Как его звали?
– Роберт, – ответил Андрей и то ли всхлипнул, то ли хмыкнул.
– Да. Хорошее имя для хомяка.
Андрей подозрительно на меня посмотрел, не смеюсь ли я. И тут я вспомнил, что надо сказать.
– Он прожил хорошую хомяковую жизнь. Ты, я думаю, был ему неплохим другом.
…Это у когда у соседа собака умерла, папа ему так говорил: «Она прожила хорошую собачью жизнь».
Андрей ткнул меня кулаком в плечо и отвернулся. И мне вдруг стало чудовищно стыдно, что я не дал ему списать физику.
* * *
Я стал ходить на бадминтон из-за Захара, Саши Захарова. Папа, кстати, был против: «Что это за спорт? Нет бы баскетбол, с твоим ростом! А ещё лучше для парня – восточные единоборства!»
Но потом он увидел – я немного поздоровел с этим бадминтоном, плечи появились. Ну, и вообще. Выносливость. В школу стал бегать пешком.
Мне что нравится на тренировках – голова свободна. То есть, конечно, всё время надо думать, реагировать – это довольно умный спорт на быструю реакцию. Но ни о чём другом думать уже нет времени – и у меня очищается голова, проветривается. Потом так ясно внутри, и уроки быстро делаются, не зависаю, как обычно.
А после той поездки со Степановым я стал лучше играть. Один раз даже у Крюка выиграл. А Витя Крюк страшный человек – бьёт, как из пушки. Он хотел в большой теннис, но это дорого, вот и отрывается здесь, рвёт струны на ракетках.
Когда-то давно он пришёл с крюком, как у пирата. Руку втянул в рукав и пугал всех этим крюком, цеплялся. Так за ним и осталось прозвище, ему подходит.
Но больше всего мне нравится стиль игры Степанова. Не сила, а точность, скорость реакции и сосредоточенность. Я стал в эту сторону работать, и пошёл результат. Хотя какой тут может быть результат? Что я, спортсмен, что ли? Бадминтонист? Курам на смех.