Американцы рисковали оказаться в политическом тупике и полном одиночестве, идя на прямое открытое нарушение международного права. Даже страны региона не торопились поддерживать Вашингтон так, как это было в 1991 году во время «первой войны» в Персидском заливе. К такому варианту США, вдохновленные уникальным положением «единственного полюса мироустройства» после развала СССР и обуреваемые навязчивой мессианской идеей повсеместного «распространения демократии» в американском понимании, в тот момент были не готовы. Но, очевидно, в Белом доме не могли больше ждать: слишком много войск англосаксов было сконцентрировано в районе Персидского залива — 280 тысяч человек, более 700 боевых самолетов, около 900 танков М-1 Abrams, и Challenger, свыше 750 бронемашин М-2/М-3 Bradley и Warrior, и слишком много средств уходило на их содержание. Не мог рисковать Джордж Буш и «потерей лица» перед американскими избирателями, которых еще с 1990-х годов настойчиво и целенаправленно убеждали в том, что Ирак Саддама Хусейна являет собой прямую угрозу демократии в мире в целом и конкретно в США. Тем более что после террористической атаки 9 сентября 2001 года (а к ней С. Хусейн имел такое же отношение, как и к гибели космического корабля «Челленджер») усилиями администрации США тезис об «угрозе от Саддама» стал для Америки практически аксиомой.
Для усиления пропагандистского эффекта обоснованности будущей войны в адрес Саддама Хусейна Белым домом было выдвинуто обвинение в организация заговора с целью убийства Дж. Буша-старшего, имевшее примерно такую же доказательную базу, как и известные всему миру голословные заявления о наличии у Ирака химического и бактериологического оружия. Тогдашний госсекретарь США Колин Пауэлл в качестве доказательства показал пробирку с якобы отравляющим веществом, имеющимся у Саддама Хусейна на вооружении, а спустя несколько лет признался в том, что пошел тогда на откровенную фальсификацию.
Еще сложнее представлялось положение премьер-министра Великобритании Тони Блэра, который на внутренней арене своей страны и даже в собственной партии не мог рассчитывать на поддержку военной операции против Ирака без санкции СБ ООН, поскольку 80 % англичан открыто высказывались против нее. Тем не менее и Дж. Буш, и Т. Блэр пошли на этот риск.
«Азорская встреча» стала решающей: на ней при молчаливом одобрении статистов в лице представителей Португалии и Испании были окончательно оговорены детали операции. До войны с Ираком оставалось всего двое суток. Примечательно, что американцы не стали предупреждать о начале агрессии даже своих союзников, дня которых ничем не спровоцированное нападение войск англосаксов на Ирак, начавшееся рано утром 20 марта 2003 года, стало полной неожиданностью.