Я выдержала испытующий взгляд.
— Неужто копии всех документов храните до сих пор?
— У нас секретарша бессменная. Найдет все.
— Вот снова врешь. Когда ты в офис успел смотаться?
— Она мне все прислала по электронке, а я вписал за пять минут, стоя уже у тебя под окнами, чтобы ты не выёживалась тут. Понятно? Или к детектору лжи меня подключишь? Иди проверяй бумаги. Мне ехать надо. И штрафы за превышение получишь ты.
Я кивнула. Пошла. Села на пассажирское сиденье, с опаской поглядывая на руль. Да, за этим рулем я себя не представляла. Зато представляла, какой вечером дома разразится скандал. Хотя можно сказать, что мой бедный старый Рав в ремонте, а на его привычное коронное место какой-то козел впихнул свой танк.
Документы в руках трепыхали, и я списывала волнение бумаги на ветерок, заглянувшись ко мне через открытую дверь — а то вспоминался голос невропатолога с шоферской комиссии: как вы, девушка, с такими нервами водить собираетесь? Я не знаю, как я собираюсь водить этого зверя!
— Ну? — вместо ветра в салон автомобиля ворвался Терёхин, навис надо мной тучей: белым облаком рубашки.
— У тебя хорошая секретарша.
— Не сомневаюсь. Ее отец выбирал, а Виталий Алексеевич в девушках знал толк. Идите, хорошая девушка, проверьте, вдруг грузчик Валерик что-то забыл перенести.
— Дай тогда выйти!
Однако ж грузчик Валерик не шелохнулся:
— Утром деньги, вечером стулья. Вечером деньги… Сначала обними.
— Валер, ну вот зачем?
Его глаза горели: не злостью, не страстью — упаси господи! — а смехом.
— Вырабатываю у тебя привычку.
— Токсичную. А я избегаю токсичных людей. Мне матери хватает.
— Тогда мою сестру тоже избегай. Это хороший совет, поверь мне.
— Ты ей сам скажешь про машину?
— Чего говорить? Сама увидит потом. Я не собираюсь перед ней отчитываться. Я ей предложил машину, она отказалась. Предложил тебе, ты — согласилась.
— Ты меня не спрашивал.
— Будем считать, что согласилась. Шевелись, Скворцова! Иначе действительно штрафы мои будешь платить.
— А доверенность на Рав на чем выписать?
— Плевать! Сейчас нет лишней минуты. Светлана пришлет тебе форму, в субботу принесешь. Я вечером брошу машину в мастерской и возьму такси. Ну… Полминуты для одного поцелуя у меня точно остались…
— Валера, мы же поговорили… Разве нет?
Он тронул указательным пальцем щеку — свою.
— Дружеский поцелуй наш договор не отменял. А ты снова всякую херню про меня думаешь, Пятачок.
И его указательный палец тут же переместился мне на нос — и мой нос, кажется, звякнул. Или это мое железное сердце упало в пятки.
— Давай уже проверяй свой тарантас!