Валера опустился на диван со стаканом и поставил бутылку на пол. А кто-то говорил про один шот… Но это замечание я не сделала, про спящего в машине сына тоже не сказала, только плечами передернула: дома тепло, а меня дрожь пробивает, хотя крохотный глоток виски уже поджог грудь. И сейчас она вздымалась на манер печных мехов. Сейчас как вспыхнет… Лицо!
— А почему сразу я? — говорила я, глядя в пол на круглую крышку бутылки. — Давай с тебя начнём? У тебя в соцсетях аккаунтов нет…
— Про меня ты уже все знаешь.
Говорил Валера тихо, почти шепотом. Ночь. Тишина. А вот я могла и не уследить за громкостью своих высказываний… После одного глотка. Позор джунглям!
— И без всяких соцсетей, — продолжал Валера. — А про работу я не говорю дома. Да тебе и не интересно такое.
— А мне, кроме работы, и рассказать не о чем, а это тебе не интересно, так что… Ну… Не знаю… Просто жила.
Я крутила в руках стакан — пальцы онемели. С каждой секундой я чувствовала себя все больше и больше предательницей. Марианна думает, что я сплю. Если она узнает, что вместо этого я пью виски с ее братом, который повёл себя с сыном, как полная свинья… Да что ж я такая дура!
— Ну куда ты лезешь? Куда?
Я и забыла про собаку. Она темная, не видно ее. Сейчас подлезла к хозяину, встала лапами на диван — наглая морда!
— Бусь, совесть имей!
Встала уже всеми четырьмя, но Валера не скинул псину, лишь упирался ей в бок, а сам все плотнее и плотнее придвигался ко мне, чтобы скинуть на диван с колен собачий зад.
— Я могу пересесть в кресло! — попыталась выбраться я из кожаного плена.
Но сделать это с первой попытки не получилось: диван слишком мягкий и глубокий, а потом и чужая рука с полным стаканом вдавила меня в высокий валик подлокотника.
— С дядей Серёжей ты обнимаешься, а со мной даже на одном диване сидеть отказываешься? — почувствовала я горячее дыхание Терёхина у самого уха, такого же горячего, как сейчас моя грудь и золотая жидкость в стекле, готовом треснуть под нервным напором моими пальцами.
— Нужно было руку пожать, да? — боялась я повернуть голову даже на те сорок три градуса, которые плескались в дрожащем стакане. — Некрасиво бы получилось. Я с ним всегда обнималась.
— А со мной не обнималась и не собираешься этого делать, да?
Его рука скользнула по спинке дивана за пульсирующим затылком и нависла над моим правым вздернутым плечом.
— Чего ты хочешь, Валера? — еле озвучила я стучащий в висках вопрос.
— Выпить с тобой хочу. Ну, чего не пьёшь? У нас ещё полбутылки есть.
— Я не пью в таких количествах.
Я все пыталась прекратить шумно дышать, но, кажется, сердцебиение только усилилось. Это реакция на терпкую туалетную воду, точно. Только бы не чихнуть… На все приличия! Господи, да что ж он душный-то такой во всех смыслах?!