Мне было противно то, как надломился мой голос, от чего я выглядела маленькой и слабой. Неважно как часто я говорила об их исчезновении, легче никак не становилось.
Продолжительное время Лукас внимательно изучал меня, но по его лицу я никак не могла определить о чём он думал. Наконец он сказал:
— Чем занимаются твои родители?
— Они охотники.
Он нахмурился, словно до него только что что-то дошло.
— Джеймс... Патрик и Каролина Джеймс?
Пульс подскочил.
— Ты знаешь их?
— Лично нет, но я слышал о них. Они довольно известные в Нью-Йорке.
Я гордо вздёрнула подбородок.
— Они лучшие в этом деле. Именно поэтому такое исчезновение лишено всякого смысла.
— И как они исчезли?
Почувствовав себя немного спокойней с ним, я рассказала ему о задании, над которым они работали, и как они той ночью уехали на встречу с осведомителем. Я упомянула тревожный звонок от матери, и эмоционально подчеркнула, что они никогда не пропадали надолго, не сообщив мне.
Он потёр подбородок.
— Я впервые слышу об их исчезновении. Почему другие охотники не ищут их?
— Потому что им было сказано этого не делать, — с горечью ответила я. — Всем заправляет Агентство, и там решили, что мои родители работают с этим дилером горена. Все, кто знают моих родителей, скажут тебе, что это полный бред.
Лукас упёрся локтями в колени.
— Значит, ты сама в одиночку ищешь их?
— Если не я, то кто? — оборонительно парировала я.
Нечто, напоминавшее восхищение, вспыхнуло в его глазах.
— Как давно ты охотница?
Я застенчиво съёжилась.
— Меньше недели.
Он даже не стал пытаться скрыть своё удивление.
— Ты вот так просто решила стать охотницей?
— Никто ничего мне не рассказывал. Люди в этом бизнесе не откровенничают с посторонними, даже если ты дочь охотников. Единственным способом заставить их принимать меня всерьёз оказалось стать одной из них.
— И это сработало?
Я покачала головой.
— Пока что нет. Но работа охотником даёт мне свободу действий, которой у меня раньше не было. Сейчас я собираюсь сделать то, что должна была сделать с самого начала. Я собираюсь отследить дилера горена, за которым охотились мои родители.
— Мир, в котором орудуют дилеры горена, совсем не такой, с каким ты знакома, — сурово сказал Лукас. — Он вероломен и населён худшими из худших. Тебе повезёт, если ты выйдешь оттуда живой.
Меня бросило в озноб, и я содрогнулась.
— Знаю, но я должна попытаться. Это мои родители, и я их единственная надежда.
Он откинулся на спинку кресла, а я стала разглядывать свои крепко сжатые руки. Несколько долгих минут никто из нас и словом не обмолвился, и мне оставалось лишь надеяться, что я убедила его отпустить меня. Внешне он больше не выглядел злым, так что это, наверное, был хороший знак.