«Только без подробностей, уважаемый, – в темноте отозвался шаман. – Молча делайте свое дело».
В темноте долго дулся да ковырялся, вздыхал да чертыхался знахарь. Добился своего. Из коробочки пригоршню порошка сыпанул во все стороны. Уж что там было за лекарство, неизвестно. Только поднялась в животе у Тенгри настоящая буря. Скрутило его в три погибели. Сунул он два пальца в рот, да и выблевал всех троих обратно.
Кричит демонам:
«Гоните их в шею вон из преисподней. Пусть назад убираются, небо коптить. С меня хватит!»
Так Балакур и ожил, хорошо, что праздники были, не успели родичи вовремя тело захоронить.
– Ха-ха-ха!
Раскаты хохота заполонили поляну. Славка смеялся вместе со всеми.
Вдруг над кострами пронеслась тень, на миг закрыла собой ночное светило и звездное небо. Приличных размеров птица, чем-то очень схожая с филином, уселась на ветви крайней березы. Под ее тяжестью дерево прогнулось, заскрипело.
– Что, старый дурак, байки молодняку сказываешь? – прорезался из крючковатого клюва гнусный голос. – Смотри, договоришься до того, что и жизни лишишься и родичей своих потеряешь.
– Див, див… – зашептались кочевники, подскочили от костров, кланялись пернатому созданию.
Кошевой, кланяясь, приблизился к дереву, поднял голову к вещуну.
– О, див, божество племени кипчаков, пророчащее трудности и беды в пути. О чем хочешь поведать родичам моим?
Существо, сидящее на ветке, нахохлилось, глаза его, больше похожие на блюдца, отразили в себе отблеск небесного светила. Неохотно продолжило разговор со смертным, в уничижительной позе стоявшим перед ним на коленях.
– Поведаю! Славянские волки идут по следу, и нет для них разницы, ночь сейчас или день.
– Что посоветуешь недостойным лицезреть тебя?
– Посоветую? Не-ет, советов я не даю. Я приношу лишь вести, а понять и принять решение должен ты, человечишко. Если сможешь, конечно.
Тяжёлая туша, расправив широкие крылья, сорвалась с ветви, освобождая от тяжести дерево, взмахнула ими, накрыв кипчака потоком воздуха, скрылась в ночи. Над поляной повисла тишина, даже лошади притихли, не производили и малого шума, лишь костры чуть потрескивали, пожирая пламенем хворост. Кошевой поднялся на ноги, обернулся к пришибленно стоявшим соплеменникам.
– Бросаем становище, костров не тушить, пусть так и горят. Седлай коней. Пленника привязать к стременам. Иги! Головой за него отвечаешь. Проводник, ночью не заплутаешь?
В свете костров старейшина видел, сколь напуган печенег. Импровизированный лагерь пришел в движение, половцы готовились покинуть место стоянки.