За задними рядами лучников проследовала кавалькада пестро одетых всадников, в добром доспехе, с оружием в походном положении. Ясно, что хан со свитой и телохранителями! Сами в свалку не лезут, контролируют действия черни. Он пристально вгляделся в лица ордынской элиты, запоминая и фиксируя в памяти каждую вражиную морду. Сейчас не поможешь ничем, но месть у нас никто не отменял.
На стенах раздались победные возгласы половцев:
– Сарын на къоччакъ!
Строй лучников внизу сорвался с места. Запихивая луки в кожаные подсумки, обнажая сабли, они бросились к стенам крепости.
– Ур-ра-а-а! – заревела толпа. – Ур-ра-а!
– У-у-у! – отвернувшись от происходящего, прижавшись лицом к шероховатому стволу дерева, взвыл Славен. – Суки! С-суки!
– Смотри, кривич, злее будешь! Я через это прошел, – бесцветным голосом проговорил Мошег, сидевший на соседней ветке.
Между тем ворота городища еще стояли запертыми, из чего Савар сделал вывод, что идут бои на улицах погоста. Городок, несмотря ни на что, продолжал сопротивляться. За стенами, клубясь на ветру, в разных концах его валил густой дым. Начались пожары, а через приличный отрезок времени половецкая орда вломилась в черту городка через открывшиеся ворота. Гордеев погост пал.
Опустившаяся на землю пограничья ночь прикрыла плывущими по небу облаками, словно тяжелым корзном, звезды и месяц. Заставила голоса победителей, разносившиеся по округе из-за стен крепости, звучать громче.
– Что делаем, княжич? – спросил Славен.
В хмуром кривиче с поникшей головой нельзя было узнать того разбитного весельчака, каким его знали до сегодняшнего дня. Шад вгляделся в его лицо, как в зеркало, узнавая знакомые чувства, даже в темноте резавшие глаз.
– Ворота на ночь они закрыли. К крепости вернемся ближе к утру. Сейчас, Славен, проведешь нас к вашему святилищу. Думаю, что хан наверняка еще сегодня захочет разорить его. Вот отсюда и пляшем.
По самой кромке леса семеро воинов полукругом обошли городище, шагая след в след по высокой траве. Без приключений добрались до священной для каждого кривича, проживающего в этих местах, дубравы. Следуя по чуть заметной тропке, Славен едва не наступил в темноте на мертвое тело. Наклонившись над ним, признал в мертвеце знакомца из соседней деревни, часто бывавшего в погосте.
– Кукса, – назвал имя покойного. – Тело еще не остыло.
– Значит, мы на верном пути. Идем дальше, будем тризну править.
Савар тронул кривича за плечо, заставляя продолжить движение.
– Прости, брат! – оправдываясь перед мертвым, произнес Славен, перешагнув через неподвижное тело.