– Хы-ххы, хы-ххы, – тяжело дышал Домаш, он спиной откинулся на поверхность пляжа. – Кто жив, все здесь!
– Как?
– Я кажу, что только мы трое и выжили. Все остальные лежат под завалом.
– С чего ты решил? Может, это только ход обвалился, а хлопцы живы, на нижнем ярусе отсиживаются.
– Не-е. Если б только лаз обвалился, звук был бы другим, глухим и тихим.
– Плохо. Идем к реке, схоронимся в камышах, а завтра, как уйдут узкоглазые, наведаемся в крепость.
Обвалив, на всякий случай, отверстие лаза, прокрались к реке, лицами припали к воде, жадно глотая ее пересохшими губами. Напившись, скрылись в камышах. Из оружия у выживших бойцов остались засапожные ножи да лопата.
Сашка шел по крепостной галерее, совершая ночной обход караула на стенах и башнях Гордеева погоста. С тех пор как Николаич оставил его на «хозяйстве», спал по ночам плохо, а днем все равно занимался «текучкой». Для деятельного Горбыля приказ майора был как серпом по яйцам.
«Пойми, Сашок, время сейчас такое, что не знаешь, с какой стороны тебя припечет сильнее. Я с дружиной к Курску уйду, гарнизону тамошнему на выручку, а у самого здесь, считай, жопа голой остается. С тобой в крепости только две сотни бойцов кадрового состава останутся, да бабы с детворой, да старики, ну смерды с ближайших деревень подтянулись, так и то, молодняк со мной уйдет, а старики опять на твои плечи лягут. Семьи пришлых печенегов в случае чего за стены заберешь. Вот и думай, кого я на такое воинство старшим поставить смогу? Только своего проверенного, чтоб за тылы не беспокоиться».
Скрепя сердце Горбыль согласился отсиживаться в тылу. Да и то, может быть, это и справедливо. Что отдых нужен любому, знают все, а он все девять лет как та затычка, что в каждую дырку суют! Только вот с тех пор как ушла дружина, что-то не отдыхалось сотнику, мысли в голове вертелись, схожие с предчувствием близкой беды.
Оказавшись на надвратной галерее южных ворот, вместе с караульными услышал хорошо различимый в ночи топот копыт по западной дороге. Прислушались.
– Нет, на наших печенегов не похоже. Да и чего им среди ночи вдали от своего стана гулять.
– А всадник-то один скачет, – высказался один из караульных.
Лошадь за стенами перешла на шаг, силуэт прибывшего проявился у самых ворот. Небо, закрытое облаками, не позволяло рассмотреть одиночку. Снизу раздался едва знакомый голос:
– Впустите, братцы, к боярину я с вестями.
– Подсвети факелами, – распорядился Горбыль.
Даже при свете факелов толком ничего не разглядели.
– Ты кто?
– Ставр я! Дружинник сотника Олеся. С заставы прискакал. Впустите, мне бы весть донести. Который день без сна и отдыха.