– Жди!
Через башню по внутренней лестнице вышли к воротам. Закрепили факелы на стенах.
– Открывай, – Сашка вдел руку в ременные петли щита, вытащил саблю. Береженого бог бережет.
Ушла в сторону верхняя щеколда, подняли металлический шкворень. Оба караульных с трудом приподняли, освобождая из пазов, воротный брус. Через приоткрывшуюся створу на заморенной лошади въехал молодой вой. Створа ворот тут же встала на место, накинули брус и в той же последовательности поставили запоры.
Ставр устало сполз с лошади, охнул при соприкосновении ног с землей. Один из караульных поддержал лошадь за узду.
– Ставр я. Мне бы к боярину, – лепетал парень.
– Нет боярина. В походе он. Узнаешь меня?
– Кто ж сотника Олексу не знает.
– Вот я за боярина остался. Говори, с чем прибыл.
– Так это, кочевники узкоглазые, на печенегов совсем не похожие, через брод прошли. Заставу окружили, уже наверняка на приступ пошли.
Ставр, запинаясь, рассказывал все, о чем знал, что сам испытал в Диком поле.
– Сколько этих кочевников?
– Мыслю, тысячи.
– Значит, орда на наши земли пожаловала.
– Нам-то что делать сейчас? – задал вопрос один из караульных.
– Ну, до рассвета часа два осталось. Народ поднимать смысла большого нет. Да застава этих орлов хоть слегка, а придержит. Погост поднимем с рассветом.
Сашка положил руку Ставру на плечо.
– Идем, герой. Выспаться тебе нужно.
Остатки сожженной крепости, неподалеку от которой хан собрал верхушку своего воинства, розвальнями завалов ласкали взгляд, нет-нет да и брошенный в ту сторону. Куренные, хмурясь, не поднимали прямого взгляда, не смотрели в глаза хану. Старейшины притихли, сами ждали, что скажет, куда хан повернет орду. Начало набега было победоносным. За день уничтожили форпост славян на переходе через пограничную реку, а радости победы не было. Вот и выходило, что победа была, а радость украли погибшие в пожаре враги. Для племени цена победы оказалась слишком высока.
Весь большой пятачок песчаной земли с примыкающими к нему тремя дорогами – на восход и закат, на полночь – был окружен непролазным для всадников лесом. Благодатная степь, степь – кормилица кочевого народа, осталась за речкой, манила к себе. Через брошенный взгляд на полдень заглядывала каждому в душу, звала: «Вернись. Что ты забыл в землях, поросших лесом, покрытых зеленым мхом болот? Чего ты хочешь от людей, населяющих эти злые места? Вернись ко мне, дурашка. Здесь хорошо и привольно, здесь ты оставил семью!»
Жажда наживы, обогащения за счет славянского племени, перекликаясь со степью, твердила: «Ты воин, ты достоин быстро обогатиться, взять на копье все, что пожелаешь. Богатым, удачливым и сильным ты вернешься в степь, и семья встретит тебя как героя, добытчика, приносящего в дом благосостояние».