— О, да, конечно! Это было бы очень смешно.
— Вот потому-то я и хочу рассказать вам вполне до сто верную историю, которая начинается приблизительно также, как сказка: «Мальчик с пальчик». Но здесь речь идет не о бедном дровосеке, но о бедном плотнике; впрочем, разница не велика; дело происходит не в лесу, а в самом центре Парижа, но и в этом я не вижу особенной разницы, так как много, много несчастных блуждает по многочисленным улицам Парижа, не находя ни убежища, ни средств к существованию, подобно детям дровосека, которые не находили пристанища и пищи в темных дебрях дремучего леса. Кроме того, у дровосека было семеро детей, а у нашего плотника их было еще больше, а между тем он был также беден, как и дровосек, так что содержать свою семью ему было еще труднее. Прибавьте ко всему этому, что это происходило в конце прошлого столетия, в такую эпоху, когда исполненная случайностей военная деятельность считалась едва ли не самой выгодной и почетной.
Что сделал дровосек, когда ему нечем было больше кормить детей? Вы знаете, что он с женою отвел их в лес и там покинул. Бедняк прибегнул к этому ужасному средству, чтобы не быть свидетелем голодной смерти своих малюток. Да, нищета дает иногда очень страшные советы и истребляет в человеке самые святые чувства! Бедный плотник, вероятно, читал или слышал сказку «Мальчик с пальчик», потому что, дойдя до безвыходного положения, поступил по примеру дровосека. Ему казалось, без сомнения, что поговорка «с глаз долой — вон из мысли» верна.
Но история отличается в этом случае от сказки только в том, что дровосек решился бросить на произвол судьбы всех детей разом, а плотник покинул сначала только одного. Из этого не следует, что он не намеревался поступить также и с четырнадцатью остальными, но так как мы не имеем никаких доказательств за или против такого предположения, то не оскверним памяти этого бедного, несчастного человека таким подозрением; лучше решим, что эта мысль никогда не приходила ему больше в голову. Как бы то ни было, однажды, ранним утром, наш плотник подошел к постели, в которой спал сладким сном его двенадцатилетний сын.
— Антонен, — сказал он, — вставай, дитя мое, одевайся! Поцелуй мать и пойдем со мной!
— Куда же мы пойдем, папа? — спросил удивленный ребенок.
— Скоро узнаешь!
Антонен оделся, поцеловал мать и вышел с отцом из дому.
Отец, по-видимому, еще не знал, куда отвести ребенка, а может быть его нерешительность обусловливалась тем, что он приводил в исполнение свой замысел не без содрогания. Многие утверждают, что он увел Антонена сначала в поле, чтобы лишить ребенка возможности запомнить дорогу; но, проходя мимо заставы, он зашел в загородную харчевню, где сытно накормил и напоил сына; затем он снова часа два бродил с ним по городу, все-таки не решаясь привести в исполнение задуманное.