Машина другая, но отец с сыном, с которыми ты вчера приехала в резервацию, те же самые.
Отец выходит из машины, ее фары все еще заливают белым светом Гэбриела и Кассиди, которые подняли руки, защищая глаза. Их тени падают назад, на большую груду заплесневевшего белья у них за спиной, а потом на загон для лошадей и дальше, в темноту, где стоишь ты, и кончики твоих черных волос поднимает волна горячего воздуха, который машина гнала перед собой.
– Мы сдаемся, сдаемся! – кричит Гэбриел, пытаясь спрятаться от этого яркого света.
Отец опускает руку, выключает фары, и пока он наклоняется, его сын качает головой с легким отвращением и спрашивает:
– Значит, эти клоуны соблюдают традиции?
– Дело не в потении, – отвечает отец, но почти не шевелит губами.
«Дело не в потении», – повторяешь ты, стараясь сохранять такое же совершенно неподвижное лицо, как у него. Почти получается, только ты почти уверена, что глаза твои смеются.
Ночь вот-вот начнется.
– Тогда в чем же дело? – спрашивает мальчик.
Отец снова садится в машину, открывает середину приборной доски, будто что-то забыл.
– Посмотри на этих двух шутов, – говорит он, опустив лицо вниз. – Они были тобой двадцать лет назад.
Кассиди выплевывает в Гэбриела струю воды между зубов, Гэбриел, пытаясь увернуться, валится на бок со стула, а Кассиди пытается удержать свой стул, не дать ему сложиться под ним.
Мальчик невольно хихикает.
– Они хотя бы живые, – говорит он.
– Раньше их было четверо, – говорит отец.
Мальчик распахивает дверцу, свешивает одну ногу, отбрасывает волосы назад через левое плечо.
– Мы все поместимся в эту штуку? – спрашивает он, имея в виду холм из спальных мешков – так выглядит сейчас потельня.
– Только вы втроем, – отвечает отец. – Я буду присматривать за камнями, на сегодня это моя работа.
– Долго придется сидеть?
– Достаточно долго.
Они выходят вместе и одновременно закрывают дверцы, нечаянно получается резкий звук, который заставляет мальчика выпрямить спину, будто он думает, что это плохая примета.
Гэбриел уже поднимается со своего сломанного стула, чтобы поздороваться с ними. Его лицо блестит от воды, выплюнутой Кассиди.
– Полицейский Виктор получает все…[36] – произносит он, вытирая щеку рукавом.
– Что это значит? – спрашивает мальчик у отца.
– Он прочитал это в какой-нибудь дурацкой книжке, – подает голос Кассиди со своего стула. – Не обращай внимания.
– Джентльмены, – говорит отец, пожимая руку, протянутую Гэбриелом.
– Виктор-Вектор говорит как коп, даже когда не на службе, – слегка улыбается Гэбриел.
– Я всегда на службе, – возражает отец, кивая на полицейскую машину, на которой приехал.