В кабинет постучали.
— Войдите.
Дверь приоткрылась, и вошёл старший лейтенант Аветик Григорян.
— Александр Романович, — сказал он, — у нас тут новые свидетели появились.
— Какие свидетели? Почему я о них до сих пор ничего не знаю?
Глаза Аветика, напоминающие цветом чернослив, загадочно сверкнули:
— Так никто не знал. А сегодня я пошёл поговорить с Иваном Бобылёвым.
— С Бобылёвым? — начал припоминать Наполеонов.
— Ну, у него ещё собаку зовут Емельяном!
— Ах, да! И что Бобылёв? Видел кого-то?
— Сам он никого не видел. Но сказал, что в тот день мальчишки на площадке, что напротив дома, играли в бадминтон. Я и подумал, что они могли что-то видеть.
— Ты их всех опросил?
— Вроде да…
— И что они сказали?
— Сказали, что были заняты игрой и не смотрели на двери подъезда, так что не знают, кто туда входил, кто выходил.
— Значит, пусто?
— Не совсем. Слесаря заметили трое, двое видели разносчика пиццы, один — почтальона, ещё двоим показалось, что входил туда мужчина, кто это, они не знают, и одна женщина.
— Тоже неизвестная?
— Типа того.
— Придётся пока отработать почтальона и разносчика пиццы. Ты узнал, к кому они приходили?
— Пиццу приносили в двенадцатую квартиру, а почтальон приходил ни к кому.
— Как это?
— Видимо, просто разбросал по ящикам почту или рекламу.
— Надо узнать в почтовом отделении, кто и зачем.
— Узнаем, — флегматично согласился Аветик.
Наполеонов понимал, что молодого оперативника не слишком вдохновляет посещение почтового отделения и пиццерии. Но выбирать в их работе не приходится.
Всю подноготную Михаила Тимофеевича Галушкина он поручил разузнать Ринату Ахметову, и тот пообещал заняться этим завтра с утра.
Сам же Наполеонов решил встретиться с Инессой Бессоновой и, не откладывая, позвонил ей по телефону. Но Инесса попросила его перенести встречу на завтра, так как сегодня мама задержится на работе, и ей нужно успеть приготовить еду для всей семьи и посидеть с больным отцом.
— Разве Аркадию Семёновичу не стало лучше?
— Увы, после похорон бабушки он опять свалился, — вздохнула девушка.
— Ну, что ж, до завтра.
— Приходите, пожалуйста, к университету, я спущусь после занятий, и мы поговорим.
Лимонный свет октябрьского рассвета лился сквозь ветви ещё не только не сбросивших листву, но и не пожелтевших пирамидальных китайских тополей. И если бы не эта бледная лимонность, перешедшая в серебро, можно было бы подумать, что в наших краях задержалось лето. Но, увы…
Оперуполномоченный Аветик Григорян очень любил лето, но и не особо расстраивался, если на улице было другое время года. Тем более что рутинной работы каждый день было так много, что времени на переживания практически не оставалось. А то, что оставалось, он в основном тратил на своё хобби — разгадывания кроссвордов.