— Но она же нас узнает!
— Не боись, Элла нас не выдаст.
— Ты думаешь?
— Уверен.
Не доезжая пару остановок, Дмитрий неожиданно остановил машину и выскочил.
— Ты куда? — ахнула Любава.
— Я сейчас вернусь.
Вернулся он минут через десять. За это время Любава вся испереживалась, не зная, что ещё задумал Славин.
Он вернулся с двумя букетами из ирисов, лилий и ещё каких-то мелких бледно-лиловых цветов.
Один букет он вручил Любаве, а другой бросил на сиденье со словами: «Это Элле».
Секретаря они нашли в полном одиночестве.
— Элла! Привет! Это тебе! — Славин протянул ей букет.
— Ой! Какая прелесть! — Элла сразу же уткнула в букет нос.
— Наполеонов у себя? — спросил Дмитрий.
— Нет, он у Фёдора Поликарповича.
— Прекрасно! Элла! Будь другом, внеси в его кабинет вот это! — он протянул ей натюрморт.
— А что это? — удивилась Элла.
— Картина.
— Точно картина? — девушка опасливо покосилась на оперов.
— Точно. Можешь вскрыть и посмотреть.
— Да ладно уж, — отмахнулась девушка, — сказать, что вы принесли?
— Ни в коем случае! — воскликнул Славин.
— А что же сказать? — округлила глаза секретарь.
— Скажи, что это подарок от неизвестного! Доставлен курьером.
— Но кто его пропустил? Впрочем, ладно, придумаю что-нибудь.
— Но нас не выдавай!
— Не выдам! Самой интересно посмотреть, что Александр Романович с этим подарком делать будет.
Наполеонов пришёл через полчаса после ухода оперов.
Весь озабоченный и погружённый в свои мысли, он не сразу заметил привалившее ему счастье. А увидев картину, вытаращил на неё глаза и долго не мог произнести ни слова. Потом открыл дверь и закричал:
— Элла! Кто это посмел втащить ко мне в кабинет? — он махал рукой на натюрморт и никак не мог подобрать слово, чтобы обозначить картину, а заодно и выразить свою радость.
— А, эту прелестную вещицу, — улыбнулась Элла, — вам просил передать ваш анонимный поклонник.
— К-к-какой ещё поклонник? — едва выговорил следователь.
— Я же говорю, анонимный, — невинно проговорила девушка.
— У меня нет поклонников! — затопал ногами следователь.
— Так он тайный, — Элла потупила глаза.
— Чёрт знает что! — заорал следователь, — ты пустила постороннего в святая святых?!
— Куда?!
— Я имею в виду свой кабинет.
— Ах, нет, — беззаботно отмахнулась секретарь, — я никого в ваш кабинет не впускала.
— А как же сюда попало это?! — Наполеонов снова махнул рукой в сторону натюрморта.
— Я сама внесла сюда эту прелесть, — ласково пропела Элла.
— А если бы это была бомба?!
— Ну, что вы! Я же развернула её. Хотя, может быть, это и есть бомба!
Следователь невольно отпрыгнул от картины.