— Материальное положение Бессонова, наверное, тогда было не блестящим?
— Это уж точно! Это теперь у Аркадия и лысина вырисовывается блестящая, и материальное положение наладилось. А первое время им всё Катя помогала, и деньгами, и так, то с Инессой посидит, то ещё чем подсобит.
— В ту пору Екатерина Терентьевна тоже с зятем не ссорилась?
— Нет, ничего такого Катя мне не говорила. Да и потом, как с Аркадием ссориться?
— Что значит как?
— Так он же всё больше молчит. Вон, Катя рассказывала, если Тоня начнёт недовольство своё в чём-нибудь мужу высказывать, так он ужом в свою комнату так и ускользнёт. Говорит, мол, мне репетировать надо. А уж с Катей он точно не стал бы пререкаться.
— Понятно.
Розалия Витальевна внимательно посмотрела на Мирославу и сказала:
— Вы про то, что Аркаша с Катей не ладили, даже и не думайте!
— А правда, что у Аркадия Семёновича язва?
— Кто это вам сказал? — удивилась Понамарёва, — никакой язвы у него нет. Вот от давления Аркадий смолоду страдает.
— Смолоду — это примерно с каких лет? — решила уточнить Мирослава.
— Точно я вам не скажу, но лет с сорока точно.
— А как же он на гастроли ездит?
— Да куда ж ему деваться-то? Работа у него такая! Так вот и ездит, таблетки пьёт постоянно.
— А у Екатерины Терентьевны не было давления?
— Бог миловал. Никогда Катя на здоровье не жаловалась, — сказала Розалия Витальевна и тут же спохватилась: — Видите, как в жизни бывает! Правильно говорят в народе, что старое дерево долго скрипит.
Мирослава не стала уточнять, что Аркадия никак нельзя было назвать старым деревом, тем более относительно возраста тёщи.
А Розалия Витальевна, не заметив смятения детектива, продолжила:
— А Катя была здоровой, и вот нет её.
— Спасибо вам за чай и за беседу, — сказала Мирослава, поднимаясь из-за стола.
— Вы уже уходите? — удивилась хозяйка.
— Да, мне пора. Очень приятно было с вами познакомиться.
— Мне тоже, — отозвалась Розалия Витальевна, — если ещё нужно будет что-то узнать о Катеньке, приходите, — я хорошему человеку всегда рада.
— Спасибо, — ещё раз поблагодарила Мирослава и распрощалась с Понамарёвой.
Пока Мирослава ехала домой, начался дождь.
«Кажется, осень всё-таки решила вступить в свои права», — подумала Мирослава, поднимая стекло в автомобиле, так как ветер стал бросать пригоршни мелких капель в салон.
Но дождь продлился недолго. Можно сказать, что только пыль с дороги смыл, но не напоил ждущие влаги сады, поля и леса. Садам, конечно, легче, их по мере надобности владельцы поливают. А остальным только и остаётся, что уповать на небо.