Мирослава изобразила сочувствие на лице и сказала:
— Тогда я прощаюсь с вами. Спасибо вам за ужин!
— Не за что, — расплылся он в улыбке.
— Но меня мучает совесть… — она искоса посмотрела на него.
— Это ещё из-за чего?
— Я съела макароны, а сейчас придёт ваш друг. Он, наверное, голодный…
— Кто голодный, Вадька? — изумился Фёдор, — да его Маланья как на убой кормит. Я же говорил, что она так-то баба хорошая. А макарон у меня ещё полно накуплено. Могу сварить ещё. Но Вадька только пиво пить будет. Уж вы мне поверьте! — Фёдор сложил руки на груди. — Я Вадьку как облупленного знаю!
— Верю! — улыбнулась Мирослава и протянула на прощание руку Фёдору.
Он осторожно пожал её и проводил до двери, ни о чём не догадываясь и ничего не подозревая.
«Хороший человек», — решила Мирослава, спускаясь с лестницы.
На втором этаже она заметила поднимающуюся по лестнице ей навстречу женщину и сделала вид, что оступилась.
С тихим стоном она опустилась на ступени.
— Что случилось? — кинулась к ней женщина, притулив к стене свою тяжёлую сумку.
— Кажется, ногу подвернула, — прошептала Мирослава, делая вид, что не может говорить от боли.
— Вот печаль-то, — воскликнула женщина, — давайте я «Скорую» вызову!
— Нет, не надо, я немного посижу на ступеньках, и всё пройдёт.
— Да разве ж можно на холодных ступеньках-то сидеть, — всплеснула руками женщина.
— Так что же делать…
— Что же делать, вот оно не зря говорят в народе, что «молодо-зелено». Обопритесь на меня, я вон в той квартире живу. Допрыгаете как-нибудь на одной ноге. Посидите у меня. Лучше станет, пойдёте. А коли нет, так всё равно надо будет «Скорую» вызывать или попрошу соседа отвезти вас в травматологию.
— Не надо в травматологию, — жалобно проговорила Мирослава.
— Ну, это мы потом посмотрим, — проговорила женщина не терпящим возражения голосом, — а пока опирайтесь на меня.
Мирослава сделала вид, что еле доковыляла до двери своей неожиданной спасительницы.
Та проводила её в маленькую уютную комнатку и усадила на кушетку.
— Сидите тихо, я сейчас сумку свою возьму и вам к ноге лёд приложу.
Она так и сделала.
— Меня Мирославой зовут, — проговорила Мирослава голосом, звенящим от благодарности, — а вас?
— Ксения Эдуардовна я, — сказала женщина и куда-то ушла.
Вернулась она с чашкой дымящегося чая, пахнувшего мятой.
— Пейте вот.
— Спасибо.
Чай был очень вкусным, в нём чувствовался привкус горного мёда.
— Никогда в жизни не пила такого вкусного чая, — призналась Мирослава.
— Это муж мой пасеку в горах держит, — пояснила Ксения Эдуардовна, — с весны и до поздней осени он у меня там с пчёлами в горах.