Ноэми, как всегда, встанет на сторону Марии, родителей больше нет, а его друзья и знакомые по бизнесу… они даже не знают, что жена от него ушла. Он должен был поддерживать свою репутацию отличного бизнесмена и примерного семьянина, даже если его жизнь рушилась на глазах. Если бы кто-то спросил его о жене и сыне, он бы ответил, что Мария с Фрэнки на несколько недель уехали погостить к ее родителям.
– На самом деле я хотел поговорить с тобой не о твоей личной жизни, – признался Лео.
– Тогда о чем?
– О бизнесе, – тяжело вздохнул Лео.
Ноэми села на кровать рядом с Марией и обняла ее за плечи. Мария с благодарностью улыбнулась невестке.
– Может, все-таки хоть теперь поговорим о том, почему ты ушла? – спросила Ноэми. – Помимо того факта, что мой брат – идиот.
Мария почувствовала укол вины. Она ушла не только от мужа, она оставила лучшую подругу и всю их семью. Она всегда чувствовала себя ближе к Каттанео, чем к собственным родителям. У нее не было родных братьев и сестер, и Себастьян с Ноэми восполняли этот пробел в ее жизни. И все же каждый раз, когда Ноэми пыталась поговорить с Марией о Себастьяне, она меняла тему. Она не готова была признаться, какой идиоткой себя чувствовала. Ну как можно было ожидать от брака по расчету, что в нем появится настоящая любовь? Так бывает только в кино и романах.
– А как ты думаешь, почему я ушла? – спросила Мария, презирая себя за трусость.
– Ты хочешь знать, что я думаю на этот счет, или что думает Себастьян? – Ноэми всегда была очень проницательна.
– Наверное, и то и другое.
Мария так и не узнала, как отреагировал Себастьян на ее уход, потому что никогда не спрашивала об этом. Когда он увидел, как она собирает вещи, то попросил ее остаться, она отказалась со словами, что он никогда ее не поймет. А Себастьян лишь молча смотрел ей вслед. Мария понимала: он ожидал, что она вскоре вернется, а ему нужно просто дождаться этого момента. Что ж, он сильно просчитался. А потом он оказался слишком горд, чтобы попросить ее вернуться. До недавнего времени…
– Думаю, он считал, что ты чувствуешь себя одинокой и покинутой, – наконец сказала Ноэми. – Как только вы вернулись из медового месяца, он сразу же с головой окунулся в слияние компаний. Даже я заметила, что он работал так много, как никогда в жизни, и это не изменилось, когда родился Фрэнки.
– Не изменилось…
Мария помнила то болезненное одиночество, когда целыми днями была одна с новорожденным сыном, не получая никакой поддержки от мужа. Конечно, Себ нанял ей в помощь няню для Фрэнки, но это все равно было не то. Поскольку Себ перестал говорить с Марией о бизнесе с тех самых пор, как она забеременела, потому что якобы не хотел ее нервировать, она чувствовала себя ненужной. Но, конечно, ей нравилось посвящать себя Фрэнки, даже когда ей было тяжело и одиноко.