Мэр молчал. Поэт ждал.
В коридоре опять звякнуло, снова прогрохотали тяжёлые шаги. Лютик попытался прикинуть, зачем стража навешивает на себя так много железа. Вроде бы на дворе – не война? Зачем они потеют в своей нелепой сбруе? Он хотел даже поинтересоваться об этом у мэра, но чудовищным усилием воли сдержался.
– Значит, у твоего дружка нет планов посетить Джакс? – наконец спросил мэр.
Чувствовалось, решение он уже принял и задаёт вопрос лишь для порядка.
– Ещё раз повторяю, с драконами ведьмак не воюет, – ответил поэт.
- А сам ты приехал, лишь желая написать балладу? А?
– Именно так.
– И мы договорились? Как только вдохновение тебя посетит, уедешь, не забыв ознакомить меня с его плодами?
– Обязательно.
Ещё немного помолчав, мэр изрек:
– У меня было искушение провести этот разговор в более живописной обстановке. Ну, знаешь, цепи на стенах, пылающий горн и дяденька в красном колпаке, с набором блестящих инструментов. Там бы ты рассказал многое. Там все поют как соловьи, а баллады сочиняют махом. К счастью, меня твои тайны совершенно не интересуют. Пока. Учти, один необдуманный поступок может переменить всё.
– Я понимаю.
– Замечательно. А теперь топай отсюда.
Чувствуя невыразимое облегчение, Лютик встал со стула и двинулся к двери. Он даже успел сделать два шага, но тут природное любопытство одержало верх, и, обернувшись, поэт спросил:
– А как же война?
– О чём ты? – поинтересовался мэр.
– Ну, война. Если дракону может навредить один профи, как его можно использовать на поле боя?
Мэр пожал плечами.
– На войне дракон сжигает огнём с неба, наносит массовый удар. Главное, его присутствие вселяет в солдат уверенность в непобедимости. Уверенность на поле боя – дорогого стоит. А насчёт профессиональных истребителей чудовищ… Ни один из них на поле боя не сможет даже близко к ящеру подойти. За этим следят строго. Понял?
– Да.
– Умный мальчик. Кстати, некоему слишком ретивому лакею мои люди намекнут, что мешать творчеству известного рифмоплёта не рекомендуется. Если надумает ещё раз пустить в ход какую-нибудь конечность, очень быстро её и лишится. А теперь – уходи, не мешай занятому человеку.
Пыли в архиве оказалось более чем достаточно. Нашёлся там и хранитель, до невозможности пропахший луком старичок. Провожая Лютика к выходу, он бормотал:
– Похвально, когда молодёжь интересуется историей. Очень похвально.
– Редко подобных мне видишь? – нахально улыбаясь, поинтересовался поэт.
– Очень. Ты достойный молодой человек. Глядишь, настолько заинтересуешься, что и сам станешь архивариусом. Платят хоть и мало, но зато – почёт и уважение. Со мной даже стражники здороваются, случается. Я – служивый человек, у города на содержании, как и они. Смекаешь?