– Я… болен?
Русти помотал курчавой головой.
– Укусы старые, – сказал он, – по крайней мере вон тот. И тот. Эти вот свежие. Чешутся, да. Реакция организма.
– А… когда станет совсем плохо?
– Теоретически вы не должны были дожить до полудня. Но у вас, похоже, иммунитет. Странно. У вас случайно нет эльфийской крови?
– Не знаю, – растерянно ответил Лютик, – ну я… да, врал для понту.
– Эльфы не чувствительны к человеческим инфекциям. Это сугубо видовые поражения. Заражаются только люди. Ни эльфы. Ни краснолюды. Ни низушки.
– Да, но Иоля… в ней нет ни капли эльфийской крови. Только крестьянская. Все ее предки землеробы… вот посмотрите только на ее руки. А она тут возится с больными и умирающими.
– Иоля, – Низушек почесал круглую голову, – это, ну, да… есть такой феномен. Во время эпидемий меньше всех заражаются санитары и врачи. Не знаю, почему. Может, у них за время работы появляется какой-никакой, но иммунитет. А может, это такое, ну, такое чудо. Как знать? Наш мир еще способен на чудеса. Магия жертвенности, знаете ли.
Он опять почесался.
– Я все-таки пойду, посплю немного. Что-то суставы крутит.
– Сударь, – тихо сказала Иоля.
Лампа вдруг померкла – сама по себе, свет сменился сумраком и глаза Иоли показались Лютику двумя черными провалами.
– Чушь! – Низушек яростно отмахнулся коротенькой лапкой, – низушки не болеют вашими дурацкими болезнями. Я просто устал. Просто устал. А вы… ну, просто посидите с ней. Уже недолго. Вам ничего не грозит, а ей будет легче. Все безнадежно… безнадежно…
Он, что-то бормоча побрел по коридору, натыкаясь на лежащие на полу тела. Иоля побежала за ним.
– Лютик!
Он обернулся. Эсси открыла глаза – они были сухими и блестящими.
– Да, Эсси.
– Лютик, я очень… обезображена?
– Нет, Эсси. Лицо чистое. А остальное… ну, пройдет.
Он присел на край кровати.
– Не пройдет, Лютик. Наверное… знаешь, так наверное, лучше. Я так устала. И так хорошо, что ты рядом. Я думала… Думала, ты бросишь меня, Лютик. Я думала, я тебя знаю. Думала ты трус.
– Ну, да, – согласился Лютик, и погладил ее по голове, – вообще-то.
Она говорила совсем тихо и рука ее теребила медальон на серебряной цепочке. Жемчужина в серебре с лепестками как цветочек. И почему это вот такие хрупкие возвышенные женщины без ума от брутальных мужиков?
– Ты… обещай мне знаешь что?
– Что, Эсси?
– Что… не оставишь меня тут. Я хочу в лес. Там… тихо.
– Я отнесу тебя в лес, Эсси. Обещаю.
– Тогда… хорошо.
Она успокоено закрыла глаза, потом вдруг открыла их опять.
– Лютик, хочешь я тебе скажу что-то… чего никогда не говорила. Но теперь можно.