Он яростно затянулся, пыхнул:
- Если ветер не переменится, ещё до рассвета. Лучше бы вам подготовиться.
– Как раз этим и займусь. – Ведьмак отсалютовал ему и двинулся на бак.
У фока он аккуратно сложил «упряжь», затем спустился в оружейную и принёс оттуда бухту крепкой верёвки. Один конец закрепил у основания мачты, другой – в кожаных гнёздах «упряжи». Прицепил гроздь поплавков, проверил, чтобы крепко держались.
Когда дело было сделано, присел у левого борта. Присмотрел местечко, пока возился с верёвкой; здесь, в тени, его не видели ни марсовый, ни штурман.
Ведьмак вынул из ножен клинок и стал править. Стал слушать.
На каждом судне даже в ночные часы звучат десятки голосов: боцман и квартирмейстер отдают команды, вахтенные ворчат себе под нос, а те, чья смена наступит позже, бормочут во сне. Или разговаривают вполголоса, если не спится.
Сейчас шептались на верхней палубе.
– …думаешь, справится?
– Это смотря кому верить.
– Пока всё так, как говорил Китобой. До мелочей.
– Ага, вот с ними-то и заминочка. Забыл Китобой о мелкой мелочи нас предупредить. О том, что берём на борт не кого-нибудь, а Кукушонка.
– Слушайте, а может, сам не знал?
– Всё не знал да не знал, а потом вдруг узнал? С самого начала они так и планировали, вот что! Ахавель, и Райнар, и остальные все.
– Правильно, балда, а почему? Потому что Кукушонок этот – лучший! Ту тварь обычный ведьмак не осилит.
– Да и Кукушонок (ежли наш лысый вообще Кукушонок) не осилит. Профиль у него другой. У меня кум мытарем в Новиграде, он рассказывал, как туда о прошлом годе доставили «Королевскую фортуну». Слышь, ни одной живой души не осталось.
– Да ну!
– Вот те и «ну»! Когда её нашли, акулы вокруг круги наворачивали, аж бесились. Тела-то все лежали в палубе дн в трюмах. Где он их прикончил – там и… А кровь, стало быть, текла, и смрад стоял, как на живобойне. Вон они только что из воды и не выпрыгивали.
– Тела?!
– Акулы! И это ж не первый такой случай, мне кум рассказывал, пару раз в год проходит слушок, что очередной пират пропал со всей, слышь, командой. Был – и канул…
– Ну и чё? Обычное дело. Сколько их было, сколько ещё будет…
– Обычное, да. Только потом находят корабли. Мёртвые. Когда с телами, когда совсем пустые, только в крови. И часто – разбитые птичьи яйца. Как знак, слышь. И говорят: это такой вот охотник завёлся, лыцарь, борец за справедливость. Нанимается на судно, вроде как все мы, а потом делает своё дело. Выпихивает, значить, других из гнёздышка.
– И чего, сам-то куда потом девается?
– Может, подбирает его какой корабль в условленном месте, а может, есть у него магические приспособы.