– Никого нельзя обмануть, верно? – Лютик обнял ее за плечи, – особенно судьбу. Пойдем… покружим в небе.
– Но как же?
– Мелитэлле позаботится о нем. Она милосердна. Она проведет его сквозь небесные врата. И ей плевать, что его оставили без погребения. К тому же сюда, скорее всего вот-вот заявится похоронная команда.
– Правда? – доверчиво спросила Эсси.
– Конечно, – Лютик чуть подтолкнул ее к двери. Похоронная команда приходит с крюками и факелами, но этого он ей не стал говорить.
– Лютня! – Эсси всплеснула руками. – Моя лютня.
Да и хрен с ней, – чуть не сказал Лютик, но сдержался.
– Только быстрее. Бери лютню и пойдем.
Под кариатидами лежало что-то… кучка тряпья. Дальше – еще одна. Эсси вздрогнула и схватила его за руку.
– Не смотри, – Лютик обошел мертвую крысу, раскинувшую лапки на брусчатке, – сейчас выйдем отсюда, станет легче.
– Чем это пахнет? – Эсси зажмурилась и вцепилась ему в руку, точно перепуганный ребенок.
– Наверное, где-то пожар, – Лютик не мог закрыть глаза и отчаянно сожалел об этом.
– Это не запах дерева.
– Мало ли что там горит.
Густой черный дым стелился над кварталом кожевенников, и еще дальше – над рыбацкой слободкой. Небо висело над городом тяжелое, серое и скользкое, точно рыбья чешуя.
Эсси держалась за его руку, глаза у нее были по-прежнему прикрыты, так, чтобы чуть-чуть видеть сквозь ресницы: обычно пушистые, они сейчас были мокрые и торчали, точно иголочки.
Они шли мимо домов, двери которых были нараспашку и мимо домов, чьи окна были наглухо закрыты. Мимо домов, где раздавался женский плач, и мимо домов, где, точно гнилая вода, стояло глухое молчание.
– Город все-таки паршивое место, – Эсси держала его за руку и он никак не мог почесаться, а зудело уже совсем нестерпимо, и вроде уже не просто зудело, а жгло, – не выношу… вот этот запах, эти сточные канавы, эти… эти кучи отбросов. Наверное… ты прав, Лютик, город – не для таких, как мы. Как бы я хотела оказаться сейчас в лесу. Знаешь, в таком, в настоящем лесу, сосновом, светлом. И чтобы мох и такие желтенькие цветочки… как они называются? Нарциссы… Или это не нарциссы? Зеленое и желтое. И солнечный свет, чтобы падал сквозь ветки. Лучи стоят меж стволов сосен, точно золотые колонны. И пахнет… соснами и разогретой травой и мхом, и…
– Нарциссами? – сквозь зубы пробормотал Лютик.
– Да! И обязательно, чтобы вода. Такой родничок, совсем маленький, чтобы он пробивался меж камней, во мху, такой, знаешь…
Эсси говорила как в полусне, и Лютик, который окончательно уверился, что проклятье «Катрионы» коснулось его холодными своими костяными пальцами, никак не мог понять, то ли она бредит от горя, то ли у нее жар.