– Но облегчить страдания…
– Вы вообще-то кто? – хмуро спросил доктор.
– Поэт. Какая разница?
– Ну так вы должны болеть всей болью мира. А тоже драпаете.
– Я не клялся врачебной клятвой…
– В задницу клятву, – доктор покосился на лежащий на сиденье кнут, – говорю же, им не поможешь. Никому не поможешь.
– Сударь! – девочка отпустила руку Лютика и выбежала вперед, – господин доктор! Вы помните меня? А я вас хорошо помню. Вы приходили к моей маме! Я Мисси Гольдбах!
– Как же, деточка, помню, – доктор явно про себя желал, чтобы у Мисси Гольдбах была не такая хорошая память.
– Мама больна, – тараторила девочка, явно обрадовавшаяся при виде знакомого лица, – а служанка куда-то делась. Я думаю, умерла. Или убежала. Я хотела послать за вами, а тут эти добрые люди любезно предложили проводить меня, хотя было так страшно, так страшно…
– Все это очень интересно, – доктор осторожно потянул вожжи, поскольку Лютик все еще не отпускал удила, – но я тороплюсь, детка…
– Вы совсем сволочь? – тихо спросил Лютик.
– А вы? – так же тихо спросил врач, глядя ему в глаза.
Потом, помедлив, сказал:
– Ладно. Знаешь что, детка… Закатай рукавчик. Поверни ручку вот так…
– Зачем?
– Это… в медицинских целях. Вроде, чисто. Нет, определенно чисто. Ладно, полезай сюда.
– Вы… – девочка задохнулась от восторга и машинально сделала книксен, – возьмете меня с собой? В коляске? Правда?
– Она богатая наследница, – задумчиво проговорил доктор, обращаясь к Лютику, – и скоро войдет в возраст.
– Тетя Агата, – подтвердил Лютик, – тоже так говорила.
– Там деньги в Нильфгаардских банках. И немалые. Если удастся подтвердить права на наследство… Мой брат – стряпчий.
– Вы правда на мне женитесь? – девочка тем временем деловито вскарабкалась на подножку, и уселась, расправив складки накрахмаленной нижней юбки.
– Со временем, – рассеянно сказал врач.
Лютик отпустил удила и отступил в сторону. Врач вздохнул и подобрал вожжи.
– Я не совсем безнадежный негодяй, – сказал он тихо, – но они обречены. Мой помощник сегодня не пришел. Аптекарь… в общем, ясно.
– Ага, – брезгливо согласился Лютик, – ясно.
– Тогда прошу прощения, мэтр. – Врач тронул коляску. – И вы, сударыня. Остаюсь вашим поклонником.
Они смотрели, как экипаж все быстрее несется по мостовой. Доктор отлично управлял парой, копыта слаженно высекали искры, и девочка, обернувшись, махала им ладошкой, пока не скрылась за углом.
– Она что, совсем не жалеет? – удивилась Эсси. – Что оставила умирающую мать?
– Потом, лет черед десять. Когда отрастит совесть. Если отрастит вообще. Ну и если выживет конечно.