Интересное явление. Мне было доподлинно, из первых, можно сказать рук, известно, что для поэтов и музыкантов в общем игровом интерфейсе присутствуют специальные инструменты, облегчающие процесс творения, и многие барды ими активно пользовались. А Армандо предпочитал бумагу и карандаш.
Параноик? Ретроград? Луддит?
При моем появлении он отложил тетради в сторону, карандаш засунул за ухо и нацепил на лицо доброжелательную улыбку.
— Мой юный друг, я безумно рад тебя видеть. Сегодня. Снова.
– Дон Армандо, – сказал я. — Не хочу, чтобы у вас создавалось впечатление, будто бы я вам угрожаю, но если вы еще раз попробуете втемную использовать меня в своих планах по переделке мироустройства в целях сделать жизнь чуть более сносной, я сверну вам шею.
– Хорошо, я это запомню, — сказал он. К его чести, он не стал включать дурачка, делать вид, что не понимает, о чем идет речь, запираться и все отрицать. – Как вы догадались?
— По совокупности факторов, – сказал я. Гадалка, которая не сказала мне почти ничего нового, и уж точно – ничего полезного, визит к которой послужил лишь поводом, чтобы вытащить меня из Коллегии и заманить на рыночную площадь, где всегда много зрителей. Золотая молодежь, появившаяся так вовремя, словно кто-то известил ее заранее. Тот факт, что они знали о моем славном боевом прошлом, но на самом деле понятия не имели о моем текущем уровне. Все эти истории о сраженном мной дра… ящере, которые тут рассказывали на каждом углу. – Но последние сомнения развеялись в тот момент, когда настроения толпы резко переменились, в стражников полетели камни, а первые лозунги "Долой тиранию" были выкрикнуты хорошо поставленными голосами.
– Думаю, мне стоило бы перед вами извиниться, – сказал Армандо. — Но такой возможностью грех было не воспользоваться.
– Угу, стоило бы.
-- Тогда я приношу вам свои извинения.
– Отлично, – сказал я, уселся на стул и набулькал себе вина из вечно стоявшего на столе графина.
– Они приняты?
– Они услышаны, – сказал я.
– Иногда и этого достаточно, – согласился Армандо. – Понимаете…
– Понимаю, – сказал я. – Столица погрязла в коррупции и разврате, революционные настроения зрели и усиливались, и вам не хватало только повода, чтобы устроить вот это вот все. Вы хоть держите руку на пульсе?
– Да, держу.
– И как оно продвигается?
– Сейчас как раз берут штурмом королевский дворец, – сказал Армандо.
– Эрнесто тоже из ваших?
– Нет, он из местных. Прирожденный народный трибун, он практически все сделал сам. Мы лишь слегка подтолкнули события.
– А если бы меня там убили? – спросил я.