— Ну что же, малыш, не узнаешь меня? — спросил Джек своего восьмилетнего приятеля, — а я тебе игрушку принес, как обещал. Вот на, получай. Только сейчас она петь не будет. Подожди, я скоро вернусь, тогда и заведем ее.
Джек подошел к особняку Хольда. Ворота были заперты; на звонок никто не приходил.
Позвонил еще раз — результат тот же.
Джек опешил, — это не входило в его планы. Неужели Хольд не держит даже сторожа? Придется подумать над этим обстоятельством.
— Дяденька, а, дяденька! Ты дедушку Тома ищешь? — закричал мальчуган, который боялся потерять из вида Джека и ходил за ним с пакетом в руках, — он на рынок пошел, я сам видел.
У Джека отлегло на душе, — значит, есть все-таки какой-то дедушка. Ну, что же, подождем его.
А мальчуган уже воспользовался случаем снова поговорить с добрым дядей и спешил выложить все свои сведения о дедушке.
— Дедушка Том очень добрый, он часто играет с нами. Он скоро придет с рынка.
Они сели на скамейке бульвара. Мальчуган с любопытством рассматривал и осторожно трогал странные штуки, которыми был обвешен дядя.
Через несколько минут малыш сорвался с места и с криком: — «дедушка!» — побежал по улице.
Джек пошел навстречу приближавшемуся старику.
— Здорово, отец, поджидаю вот тебя, телефон у вас надо починить, меня со станции прислали.
— Пойдем, пойдем, родной, — заторопился старик, только зачем нам телефон, я и ума не приложу. Барин мой хорошо, если раз в неделю тут бывает, да и то ночью. Ну, да наше дело подневольное, — послали, значит, работай.
Через минуту Джек возился около телефона.
По-видимому, в этой комнате и собиралась компания Хольда. Остальные три комнаты дома, судя по обилию в них пыли, находились в запустении.
Джек огляделся: в правом углу у окна стоял письменный стол, на нем сиротливо торчала лампа. Ни одной книги в книжном шкафу и на полках, ни одной бумаги на столе.
Все говорило за то, что комната, да и весь дом служили только для сбора на короткое время. Не вязался с кабинетной обстановкой только большой обеденный стол, стоявший посреди комнаты.
Старик Том бродил тут же по комнате и охотно, без особых расспросов, рассказывал про свое житье-бытье.
— Барин у меня хороший, что говорить, и платит хорошо, только вот дома не бывает. Все занят, говорит. А если и приедет, так всегда человек шесть-семь с собой привезет. Все про ученое говорят, не то, чтобы пьянствовать. Меня тогда к дочке отпускают и деньжонок еще дают — гуляй только. Ты уж постарайся, родной, если тут неисправность какая.