Она протянула обледенелый томик Эрике. Та вышла с ним на свет, рассмотрела получше. Качнула головой. Обложку книги покрывала смёрзшаяся кровь.
— Что нашла? — полюбопытствовал подошедший Гёзнер.
— Не я, Эм. Кажется, судовой журнал галеона.
— Эм молодец. А знаешь, где мы сейчас?
— Э… Нет.
Коммандер молча ткнул пальцем вверх. Доктор запрокинула голову. Спросила:
— И?
— Мы под Ледяным Фонарём, — торжествующим голосом объявил коммандер. — Там, за плитами потолка — какое-то мощное осветительное оборудование, которое и светит вверх. А лёд над ним работает как линза маяка, усиливая свет. Это сигнал бедствия, как мы и думали. Должно быть, экипаж корабля предков научил свои мыслящие машины, как построить такой сигнал и приказал обслуживать его, пока не придёт помощь.
— А сами предки? — доктор Маан опустила взгляд.
— А сами они легли в камеры холодного сна, я полагаю. Чтобы дождаться помощи. — Хайнц не пытался скрыть волнение, что совсем на него не походило. — И… они могут ещё быть там! Живые! Ты понимаешь, Эрика? Если лампы Ледяного Фонаря и служебные машины работали до сих пор, то и камеры холодного сна должны быть исправны! Их, конечно, нельзя просто взять и открыть. Процедура вывода из сна давно забыта, но… если собрать тут лучших археотехников страны, они придумают, как открыть камеры, не убив людей в них. Ты представляешь? Живые люди, бывшие по ту сторону порталов!
Мария вышла из хижины капитана, держа на ладони карманные часы в круглом золотом корпусе. Спросила:
— Как думаете, их ещё можно починить? Мне понравился рисунок на крышечке, хочу себе оставить.
— Ты опять обобрала труп? — развернулся к ней коммандер.
— Нет, что ты. Они на полу рядом лежали, так что я их просто с земли подобрала. Не с трупа.
Пока Хайнц и Мария спорили о судьбе часов, Эрика бережно открыла журнал погибшего галеона. Три четверти страниц слиплись, пропитанные кровью, остальные стали ломкими от холода — как тончайшие слюдяные пластинки. Тем не менее, текст всё ещё читался сносно — умерший больше века назад капитан писал крупным, разборчивым почерком. Написано было на старом диалекте хокландского, каким сейчас и в самом Хокланде владел не каждый — на счастье, доктор Маан изучала его в Академии. Девушка пробегала взглядом строчку за строчкой, пока не добралась до последней страницы. Ей внезапно сделалось очень и очень дурно. С силой захлопнув драгоценную хрупкую книгу, Эрика выдавила сквозь спазм в горле:
— Хайнц… Эм… мы не найдём здесь живых.
— Что? — товарищи обернулись на её голос. Хайнц нахмурился:
— Ты прочла журнал?