Деев прислушивался к себе и не понимал, откуда у него взялись такие пораженческие настроения. Ведь он ехал сюда как победитель, но стоило угодить в засаду, как от его уверенности не осталось и следа. Все-таки за последнее время ярославские настолько уверились в силе своего оружия и привыкли к тому, что подконтрольные им земли ведут себя покорно, а если вдруг начнут роптать, достаточно только пригрозить стволами, как бунт прекращается, что сейчас Деев испытывал горькое разочарование от того положения, в котором они оказались. И если Черномор не пересмотрит свое отношение к жизни, то у него разочарование будет куда более катастрофическим. А для того, чтобы Черномор мог подготовиться к грядущей войне с рыбинскими, Деев должен предупредить его о том, что Секира выкопал топор войны и отжал себе Углич.
Деев вызвал к себе Кошеля. Тот, пригибаясь к полу, подбежал к командиру.
– Надо отступать. Долго мы тут не продержимся – эти ребята настроены решительно. Можно, что-то из техники раскочегарить? – спросил Деев.
– Техника в основном выведена из строя, – доложил Кошель.
– Собирай бойцов, мы отступаем. Есть тут кто-нибудь, кто хорошо знает местность?
– Среди наших нет. Но я очкастого управляющего магазином оставил при себе на всякий случай.
– Я же приказал их отпустить, – удивился Деев.
– Да на хер отпускать, если нам может язык потребоваться. Магазин принадлежит Гривенному. Вот этот очкарик нас к своему хозяину и приведет. А уж там мы перегруппируемся и сообщим Черномору, что ситуация в городе изменилась в худшую сторону. Секира бросил нам вызов. Он открыто выступил против Черномора, – озвучил стратегию Кошель.
– Принимается. Пусть очкарик показывает нам дорогу. Отступаем, – принял решение Деев.
Приказ поступил ко всем уцелевшим бойцам. Кошель выбрал бойцов, которые останутся в здании, чтобы прикрыть отступление основных сил ярославских, а потом сами уйдут. Деев понимал, что главное условие никто не озвучивал – «если уйдут, если рыбинские их отпустят». Прикрытие составляли пять бойцов, которым оставили по максимуму боеприпасов. Деев сказал им короткое напутствие, которое, если отшелушить от мата и ругательств, сводилось к короткому слову «Держитесь!». Теперь они должны выиграть для них время, чтобы Деев с остальными смогли отойти на безопасное расстояние. Деев запомнил лица этих бойцов: мрачные, решительные, с печатью обреченности.
На первом этаже его дожидались Кошель и рядовой, кажется, его звали Ракитин. Он стоял за спиной очкарика, который дрожал и выглядел весьма бледно, и следил, чтобы торгаш не сбежал. Очкарику было очень страшно, в таком страхе можно много наделать глупостей, расплатой за которые будет дырка в голове.