– Я же уже говорил, что мне ничего не известно. Я даже не знал, что мы везем. Позвали в охрану. А что там мы сопровождаем, не наше дело. Наше – безопасность.
– И вы с ней не справились.
– Белый рой нас поджидал. Кто-то нас слил. Может, и из окружения Черномора. Вот что я думаю.
– Хорошо. Сделаю вид, что поверил. А вот скажи, к кому вы ехали? – спросил Археолог.
– Мы с часовщиками всегда дело имели. Но в этот раз не к ним отправлялись. Точно. Но я инструктаж пропустил. С бодуна в рейд пошел, потому, куда мы ехали, не имею никакого представления.
– Ты понимаешь, что из-за вашей посылки в городе война началась? И так тут неспокойно было, а еще и ампулы эти чертовы. Ты их к нам в район притащил, и теперь у нас земля под ногами горит. Нам надо решать, что с этим товаром делать. Хранить его у себя мы не можем. Хорошо, если не часовщики, то кто больше всего подходит на роль адресата посылочки? – допытывался Археолог.
– Да я откуда знаю? Я ведь простой охранник. В дела начальства не лезу. Мне-то все до лампочки. Главное, чтобы платили вовремя да было что пожрать и выпить.
– Моя хата с краю, ничего не знаю. Хорошая философия, – ехидно заметил Археолог и сказал Рауху: – Уводи его. Бесполезным оказался.
Долгов заметно напрягся и не спешил уходить.
– Когда Черномор приедет, а он, я уверен в этом, скоро навестит вашу глухомань, то я единственный, кого он станет слушать. Так что я вам еще пригожусь. Не такой уж я и бесполезный.
– Сема, смотри, наш клиент еще и обиделся. Ладно, полезный, иди отсюда. Если вспомнишь что полезное, приходи! – усмехнулся Археолог.
– А я уже вспомнил. К Черномору за последние пару месяцев несколько раз приезжал мужик один, Сергей Рубин. Он раньше среди бригадиров Черномора числился, еще до войны. А потом в Углич перебрался. Так сейчас он вроде в команде артельских ходит.
Долгов посмотрел на Археолога, ожидая одобрения.
– Молодец. Ты и дальше память тренируй. Очень понадобится. Семен, уводи.
Когда дверь за Раухом закрылась, Столбов облегченно откинулся на спинку стула и прислонился затылком к холодной стене. До чего же оказалось приятно.
Он закрыл глаза, пытаясь подумать о сложившейся ситуации.
И тут его накрыло.
Столбов все это время осознанно гнал от себя любые мысли о Сереге Рыжове. Он запрещал себе думать, что потерял друга. Для него Доктор все еще оставался живым, даже несмотря на то, что Археолог уже отдал распоряжение относительно его похорон. Сознание Столбова словно разделилось на две независимые друг от друга части, одна продолжала жить в мире, где Рыжов все еще был жив, другая готовилась к его похоронам.