С того дня, как пришло извещение, маман никуда меня не выпускала. Десять дней она бродила за мной по квартире. Я тосковала по Реми, мне хотелось оплакивать его в одиночестве, но маман стояла на страже. Сидя на диване, я открыла «Молчание моря», 843, и подняла книгу, как щит. Библиотека нуждалась во мне, а я была заперта дома.
– Эта книга еще больше тебя расстроит, – заявила маман.
Я положила книгу.
– Я пропустила возвращение Бориса. Но уверена, он еще не готов к работе.
– И ты тоже! Мы пережили страшное потрясение.
Единственной, кому маман позволяла приходить, была Евгения. Я наблюдала за ними, одетыми в черное, когда они хлопотали над морковкой, растущей в ящиках на подоконнике.
– Еще день или два, – сказала маман.
– Да, они подрастут, – согласилась Евгения.
В ванной комнате обе приготовились к стирке. Домашняя работница сбежала из Парижа, и никто ее не винил за это. Но стирать было нужно. Маман и Евгения для грязной работы надели старые юбки. Они залили горячей водой белье в ванне. Терли, полоскали, отжимали. Усилия вызвали на их лицах некую удовлетворенность. Эта работа давала маман возможность чем-то заниматься, чем-то лучшим, чем слезы.
Я пыталась помочь, но Евгения отогнала меня:
– Ты испортишь руки. У тебя впереди еще целая жизнь для таких вот занятий.
Я чувствовала себя бесполезной.
– Ох уж эта война… – произнесла маман.
– Это война, – согласилась Евгения.
Да, эта война создала очень странную дружбу.
– Позвольте мне.
Я скрутила мокрое полотенце, не выжав из него ни капли воды.
– Она бы никогда не смогла работать на ферме, – хихикнула Евгения.
– Моя дочь – городская девушка, – гордо заявила маман. – У нее больше мозгов, чем мускулов. В ее возрасте я могла свернуть шею курице, даже не задумываясь об этом.
Когда я уже начала думать, что сойду с ума, тоскуя по Реми, тоскуя по библиотеке, к нам ворвалась Битси, проскочив мимо маман. Она, как и мы, была в трауре.
– Ты нам нужна!
Она обвиняюще ткнула меня в грудь, как будто решила, что я сама придумала сидеть дома.
– Графиня слаба. Борису вообще не следовало бы вставать с постели. Мы просто задыхаемся!
Евгения взглядом показала ей на маман:
– Одиль нуждается в отдыхе.
– Я тоже, – ответила Битси. – И вы.
– Одиль нужна мне здесь… – Губы маман дрожали. – Если с ней что-то случится…
Я обняла ее, внезапно поняв, почему меня заперли дома.